— Спокойной ночи, — запоздало ответила она,опустившись на подушку. — Приятных сновидений…

Ей казалось, что уснуть не удастся. Слишком велико былоразочарование, слишком велико желание, слишком велика обида… Но Каролина уснулабуквально через пять минут, сморенная усталостью.

Ей снился Андрей. Голый, влажный, загорелый — он выбегал изморя, стряхивая с волос капли, и что-то весело кричал то ли ей, то ли еще кому…

Ей снилась Даша. В синем платье с белым воротником, в туфляхбез каблука, в простых чулках — такой, какой ее похоронили, только без раны налице. Она лежала в своем гробу, читала книгу Даниэллы Стил и ела шоколадныеконфеты, доставая их из-под подушки.

Каро снился мертвый киллер. В спортивном костюме, вкроссовках с болтающимися шнурками, с винтовкой, но без бейсболки — еготрогательно-беззащитная розово-золотистая голова была прислонена к щиту срекламой «Фанты», а из дырки на виске сочилась темная, густая, как кетчуп,кровь… Каролина пыталась заткнуть эту рану то пальцами, то платком, но у нееничего не получалось, и пастообразная жидкость вытекала, заливая не только лицопокойника, но и ее руки…

— Каролина, Каролина, проснись, — донесся до еесознания требовательный голос. — Проснись…

Она открыла глаза и увидела перед собой расширенные зеленыеглаза.

— Ты кричала, — прошептал обладатель этихглаз. — Тебе приснилось что-то страшное?

Каролина всхлипнула и зажмурилась.

— Ну не надо, не плачь… — Он забрался к ней накровать, обнял, прижал ее стриженую голову к своей груди. В щеку тут жеврезалось кольцо, но Каролина не отстранилась — стерпела. Что эта телесная больпо сравнению с душевным блаженством? — Все позади… Ты проснулась. Смотри,уже утро.

Каролина приоткрыла один глаз, глянула в окно. Было ужесветло, но еще не солнечно, видно, день только начинался.

— Мне снился тот мужчина… Тот, которого я убила… —Каролина теснее прижалась к Андрею, уткнулась носом в его предплечье. —Мне страшно… Вдруг я теперь его всегда буду видеть во снах?

— Ты просто устала, перенервничала… Вот тебе иприснился кошмар! Все пройдет. Верь мне…

Он гладил ее по голове, успокаивал. И постепенно Каролинаприходила в себя. Вынырнув из кошмара и воспоминаний о нем, она начала ощущатьробкое, но настойчивое желание… Андрей был так близко, слишком близко… Егообнаженное тело, его чистые, спадающие на глаза волосы, его нежные руки сдлинными пальцами музыканта. Он держал ее в объятиях. Как свою любимую девушку…И если забыть о том, что именно привело его к ней в кровать, можно представитьсебя его любимой девушкой!

— Я вижу, ты успокоилась, — прошептал он ей вухо. — Поспим еще, ладно?

Каролина втянула носом воздух. Тело Андрея находилось вмиллиметре от ее ноздрей, и почувствовала она именно его запах… Даже после душаон пах морем и ветром, а она-то думала, это аромат дорогой туалетной воды…

— Ты пахнешь стихией, — произнесла она чутьслышно. — Морем и ветром…

— Когда-то мне уже говорили об этом… — Он разжалобъятия, откинулся на спинку кровати, давая понять, что время телесной близостипрошло. — Я так давно пользуюсь лосьоном после бритья «Сила шторма», чтоего запах впитался в кожу… Стал частью меня…

Он хотел сказать еще что-то. Но Каролина не позволила емузаговорить. Когда он приоткрыл свои губы, она впилась в них жарким,требовательным поцелуем. Тело с сердцем, взяв в плен поверженный разум,ринулись навстречу мечте…

Или сейчас, или никогда! — вопило тело.

И будь что будет! — вторило ему сердце.

И только разум молчал — впервые за много лет ему нечего былосказать…

Андрей проснулся от звонка телефона. Пиликал мобильникКаролины, выдавая бодрую полечку. Андрей протянул руку, нащупал трубку, поднеск заспанным глазам. На дисплее высветилось имя «Альберт Мартирасян». Лютый,значит!

Быстро вскочив с кровати, Андрей выбежал в коридор — он нехотел будить Каролину — и поднес телефон к лицу.

— Я слушаю, — негромко сказал он.

— Не разбудил? — без приветствия начал Лютый.

— Честно говоря, разбудил, но это ерунда…

— Долгонько спим, — хмыкнул он. — А я вот ссеми на ногах… Будят меня люди нехорошими новостями…

— Раз звонишь мне, значит, эти новости и меня касаются…Я прав?

— Прав, как всегда.

— И что за новости?

— Сегодня с самого сранья менты трупец нашли…

Под ложечкой неопрятно засосало — труп, касающийся Андрея,может быть только один — Ритин.

— Ритин? — спросил Андрей, едва справившись ссобой.

— Нет. Ее пока не нашли. Но найдем. Обязательно. Еемашину останавливали недалеко от Лазаревского…

— О чьем трупе тогда речь?

— Подъезжай к моргу, сам увидишь.

— Если ты об индюке… В смысле, киллере, который погиб…

— Нет, я не о нем. О нем потом поговорим. — Лютыйгавкнул что-то грубое в сторону. — Это я не тебе, а одному хмырю… Которыйездить не умеет.

— А ты где сейчас?

— Я еду в морг, буду там тебя ждать. Давай побыстрееподгребай, у меня сегодня еще полно дел!

И, как всегда, не попрощавшись, отсоединился.

Андрей на цыпочках вернулся в комнату. Каролина по-прежнемуспала, свернувшись калачиком. Психологи утверждают, что люди, имеющие привычкуспать в позе зародыша, не уверены в себе, легко ранимы, скованны, но по этойэнергичной девушке с боевым хохолком темных волос на затылке такого не скажешь…И уверенная, и волевая, и раскованная! Да… последнее очевидно… Он не ожидал отнее такого напора. И страстности не ожидал… Может, потому, что никогда несмотрел на нее как на женщину? И совсем не планировал с ней спать.

Но переспал! Не смог устоять… После наверняка жалеть будет.

Или уже жалеет?

Каролина пошевелилась, почмокала губами, натянула на лицопростыню, чтобы загородить глаза от света. Но не проснулась. Андрей бесшумноподхватил свои вещи и вышел из комнаты, тихонько прикрыв дверь. Он решил ее небудить: во-первых, ей нужно поспать, а во-вторых, нечего ей в морге делать —ведь она ни за что не отстанет, узнав, куда он направляется, увяжется за ним…

В коридоре Андрей оделся, с отвращением натянув на себягрязную одежду, обулся, спустился вниз. Покинув дом, он не сразу вышел заворота, сначала завернул на кухню, где съел большой рогалик с маком (естьхотелось ужасно!) и выпил полкоробки сока. Пока завтракал, пересчитывал деньгив кошельке — налички осталось негусто, придется заезжать в банк, а то наобратную дорогу денег не хватит.