— Ты видела Фурундарока, Эммертрарока и своего биологического отца, — напомнила Лахджа.

— Дядя Фурундарок — младенец, Эммертрарок еще маленький, а тот папа… ну его. Я настоящих хочу посмотреть.

— Еще ты видела Лаиссалну и Оошону.

— Это кто?..

— Тетя Бутылка и тетя Кукурузина.

— А, этих… да, точно. Ну и что? Мам, ты чо споришь-то со мной все время?

— Я с тобой не спорю, — потрепала Астрид волосы мама. — Я твоя мать, мое маленькое чудовище, поэтому я не спорю, а диктую свою волю. В Паргорон-то пойдем?

— Пойдем. А папу возьмем?

— Не, он смертный, что ему там делать? Пусть лежит дома и болеет. Ему в Паргорон нельзя, там всякие Абхилагаши ходят.

Майно не услышал ядовитых слов жены. Он крепко спал, видел приятные сны и не ведал о ее мелочной злобе. При этом он рассказывал о себе в ее мыслях так, будто он — герой своей собственной истории. Но в этом не было ничего удивительного, если учесть, насколько у него не было иного способа достучаться до разума демоницы, все еще лелеющей память о старых обидах. Она не желала понять, что все это было давным-давно, задолго до их знакомства, но Майно Дегатти уже тогда был похотливым кобелем, бросающимся на каждую пару сисек, хотя он, конечно, хотя бы не бросался в постель к титанам, но это, безусловно, был великолепный образец титана…

Хватит! Довольно!

Лахджа схватилась за виски. Возможно, они с мужем впервые по-настоящему разделили сознание, их мысли слились в общий поток… и это было отвратительно, учитывая предмет их разногласий. Нет, конечно, она сама во всем виновата, ей не стоило проявлять такую мелочность…

Да хватит!

Извини. У меня сейчас мысли путаются, я это плохо контролирую.

Ну тогда я точно пока что отлучусь в Паргорон.

Астрид уже собралась. Она оделась в дорожный костюм с аккуратным вырезом под крылья, прихватила рюкзачок с припасами и опоясалась мечом… Лахджа с удивлением поняла, что это меч мужа.

— Сними, — потребовала она. — Где ты его взяла?

— У папы кошель тоже болеет, — ответила Астрид, моргая честными глазами. — Он его выхаркнул.

Лахджа подумала, что это может быть даже правдой. Неодушевленный фамиллиар тоже делил с ними всеми частичку души Майно и иногда проявлял признаки живого существа.

— Все равно оставь дома, он тебе только мешать будет. Он волочится по полу.

— Это же Паргорон! — возмутилась Астрид. — Мне нужно оружие, чтобы самобраняться!

— У тебя есть Луч Солары. Там от него больше проку, чем от тысячи мечей.

— А, ну да, — вспомнила Астрид.

В общем-то, папин меч ей и правда великоват. Ничего, через полгода ей стукнет десять, и она точно получит настоящее собственное оружие. Или новое кудесное Ме.

Астрид пока не решила, чего хочет больше.

Они переместились через Лимбо. Астрид видела вокруг только плотный серый туман, который колыхался, будто живой, но мама уверенно шла через него, держа дочь за руку. И через несколько минут туман рассеялся, сменяясь угрюмыми старыми домами. Закрапал мелкий дождь, небо почернело, освещенное только большой серой звездой, а вокруг проявились скрюченные остроголовые существа.

— Ой, район какой-то… — поморщилась Лахджа. — Не трущобы, но… мы далеко от центра.

Астрид с любопытством таращилась по сторонам, пока мама объясняла, что оружие, в общем, не так уж тут и нужно, потому что Паргорон — это, конечно, мир демонов… но и что с того? Демоны не набрасываются толпой на каждого, кого видят. Ну да, тут опасней, чем в Радужной бухте или даже каком-нибудь гоблинском квартале, но все-таки не нужно быть предвзятым.

Паргорон — цивилизованный мир, просто со своими особенностями.

— То есть если б мы были людьми, они бы на нас тоже не бросились? — усомнилась Астрид.

— Зависит от степени их тупизны, — объяснила мама. — Вот эти — тахринарии, они в общем-то дохляки, но не глупцы. Демон поумнее не бросится и на человека.

— Почему?

— Потому что демон поумнее понимает, что если по Паргорону идет человек — это не просто человек. Он каким-то образом попал в Паргорон. У него тут есть дело. И он, скорее всего, не беззащитен. Он либо сам за себя может постоять, либо у него есть могущественный покровитель.

— А если человек просто провалился в дыру в Паргорон? Или его вот Вероника изгнала?

— Тогда этому человеку не повезло. Но такого обычно сразу можно распознать.

— Как?

— Он орет от ужаса.

Тахринарии, эти тощие создания с блестящими от дождя остроконечными головами, обходили Лахджу по широкой дуге. Ловя на себе ее взгляд, подобострастно скалились, а некоторые на всякий случай еще и кланялись.

— А ты чо тут, шишка, что ли, какая-то? — заметила это и Астрид.

— Нет, просто они низшие демоны, а мы с тобой — высшие. Аристократия. В Паргороне принято показывать уважение вышестоящим.

В Мпораполисе, как обычно, жизнь била ключом. Повсюду были демоны, хотя в основном и низшие. Бригада харгаллов покрывала тротуар каменной крошкой, меж высоких шпилей дирижаблями плавали злобоглазы, на перекрестке два пузатых храпоида тузили какого-то иззакромчика. Лахджа едва успела прикрыть дочери глаза, когда тому оторвали руку, а потом крыло.

Кажется, Астрид немного испугалась. Она вдруг осознала, что прямо сейчас вокруг не игра. Что она на самом деле в мире демонов, где совсем другие законы и правила. Что здесь кому-то могут оторвать голову, а потом весело пинать ее посреди улицы — и волостной агент не придет с разбирательством, потому что местному Кустодиану плевать, если кого-то убили.

А еще большинство демонов почему-то разгуливало голышом.

— Чо они все голые? — недовольно шепнула Астрид.

— Понимаешь, Астрид, у всех них нет чувства стиля, — объяснила мама. — Они знают об этом и ответственно к этому подходят.

— Ты только что это придумала! — возмутилась Астрид.

Прошли те времена, когда мама могла обмануть ее подобными россказнями.

— Хорошо, вот тебе скучная причина, — поморщилась мама. — Демоны не мерзнут и не стыдятся. Так что для них одежда — просто болтающиеся невесть зачем на теле тряпки. Поэтому ее носят только бушуки и другие демоны, любящие пощеголять… и обладающие чувством стиля.

— Ага, — осмотрела себя Астрид. — Значит… у нас есть стиль.

— У нас есть, — крутанулась вокруг своей оси мама, заставляя взметнуться полы платья.

— У нас есть стиль, — крутанулась и Астрид.

У нее ничего не взметнулось. Она надела дорожный костюм, со штанами. Это мама собралась будто на званый ужин и уже здорово промокла под дождем, а Астрид облачилась попроще, поскромнее. Как бывалый путешественник.

Но все равно она почувствовала некоторое превосходство перед этими… голыми существами.

— Одежда — признак разума,