Ой да конечно! Куда нам до профессоров? Иноземцев всё время, что гостил в поместье делал вид, что вокруг него быдло необразованное. Даже сейчас пытался что-то нам втемяшить.

— Отчего же? — как можно равнодушно пожал я плечами. — Всё мы понимаем.

— Болезный, как самочувствие? — не отвлекался на нас Лёшка и продолжал заниматься пациентом, считая пульс.

— Чуток здеся… — покрутил мужик ладонью вокруг головы.

Кстати, лёгкую головную боль и вялость я тоже начал испытывать. Эфир пусть и хранился в пузырьке, но его запах разошёлся по комнате, когда мы его использовали для наркоза.

— Пойдём в коридор выйдем, — повёл Лёшка за собой мужика, и мы последовали за ним.

До конца дня дружно с профессором обсуждали перспективы эфирного наркоза. Нужно сделать более удобной ингаляцию эфиром, просчитать дозировку, время наркоза, учесть возраст пациентов и физические данные. Лёшка помнил, что некоторые случаи применения эфирного наркоза заканчивались смертью. Я ему в ответ намекнул, что даже при самых передовых методах анестезии тоже такое случалось. Не выдерживало сердце, не та дозировка, аллергия и много чего ещё.

— Удачно мы профессора озадачили, — радовался Лёшка, что нашлось на кого спихнуть эту всю рутину по составлению таблицы.

Куроедов, конечно, сунул свой нос и припомнил, что у нас же было что-то более удобное. Еле успел его заткнуть, нашипев на соседа и пояснив, что тех лекарств уже давно нет, источник потерян. Зачем вводить профессора в заблуждение? Вдруг рванёт в ту Америку искать то, чего нет и никогда не было? Куроедов покладисто покивал, тут же отвлёкся, передав мне подарок для Максима.

— Купил по случаю книжку. Какой-то тобольский учителишка написал, — сообщил он мне.

Пояснение «тобольский учителишка» мне ни о чём не говорило, а вот название книги «Конёк-Горбунок» оказалось очень даже знакомо.

— Чудесный подарок для любого человека, не только ребёнка, — заметил я. — Вы сами ознакомились?

— Недосуг было, — ответил Куроедов.

Как обычно, он не очень воспринимал печатные тексты, зато любил послушать чтения вслух. Их мы и устроили вечером в гостиной. Изначально считалось, что для детей, но и все взрослые с удовольствием послушали стихотворную сказку.

— Талант этот Ершов, — вынесла вердикт графиня.

— Мама, мне еще почитают? — вцепился в книжку Максим.

— Обязательно, — пообещал я и задумался на тему того, что детской литературы практически нет и еще долго не будет специальных книг для детей.

Воспитатель увел Максима спать, а я озвучил вслух свои мысли и сразу же получил поддержку от супруги. Если найду время, то займусь и этим вопросом. Уж элементарного «Колобка» не трудно записать и сделать иллюстрации. Или вообще Лизе поручу. Она имеет даже личный кабинет. Перегородили её будуар, сделав из одной половины гардеробную, а во второй устроили кабинет. И не просто с конторкой, а поставили удобный письменный стол.

Лёшка не пожалел, все стальные перья из двадцать первого века моей супруге отдал. Лиза пребывала от этого в полном восторге.

Там же, в кабинете жены, поставили отдельно маленький стол у окна, закрепив на нём сложную систему луп. Так получилось, что лучше всех вырезать искусственные хрусталики могла именно Лиза. Она же аккуратно шлифовала, доводя до ума пастой ГОИ. Я эту пасту трёх разных составов замутил: погрубее и для зеркальной обработки.

Лёшка при помощи столяра изготовил подобие сейфа и закрепил на стене за шкафом с книгами. Сейф был оббит железом, имел сложный замок, но совсем уж надёжным я его не считал. Выломать и разбить, к примеру, кувалдой — не вопрос. Но функция этого сейфа была в том, чтобы случайный человек не вытащил, не сломал ценные хрусталики. Да и пасту ГОИ мы там же хранили. Лёшка так за хранящиеся в доме деньги не переживал, как за редкий материал. Старые поделки из оргстекла порезали на квадратики, сложили в сейфе. Это будущие заготовки для хрусталиков. С учётом возможного брака получится осчастливить не более трёх сотен человек.

Это как бы и мало, но и много в том числе. Нужно растянуть количество счастливчиков на больший срок, заодно готовить смену и помощников. Постройка крупной больницы выходила на первое место. Иноземцев резко поменял своё мнение. И теперь ходил за Лёшкой по пятам, обсуждая ту самую больницу.

Предположу, что авторитет другу, несмотря на применение эфира, пришлось бы зарабатывать долго, но тут случились такая оказия — прибыл состоятельный господин с катарактой. Мы решили рискнуть, применив эфирный наркоз. К тому же систему ингаляции я к тому времени доработал. Взял медный чайничек для этого дела. Уж не знаю для каких нужд он использовался, но размер посудина имела небольшой. В трубочке маски устроили клапан. Саму маску немного видоизменили. В целом получился жуткий стимпанк, но главное, что работало.

Иноземцев устроил опыты на дворне. За неделю почти все подверглись испытаниям. Далее я притормозил исследовательский порыв профессора, напомнив, что запасы эфира у меня не безграничные. И тут как раз новый пациент приехал.

— Идеальный вариант, — оценил Лёшка. — Сорок два года, относительно здоров.

С умным видом Алексей ещё послушал у слепого мужчины сердечный ритм через деревянный стетоскоп. Примитивная штуковина. Мне ее за день изготовили. Правда, на вопрос Куроедова: «Зачем так сложно, когда можно ухом послушать?» пришлось рассказывать подробно:

— Проблематично приложиться ухом к каждому пациенту. Иногда мешают банальные вши, иногда юный возраст и принадлежность к женскому полу (особенно в сочетании со знатным происхождением), иногда чрезмерный слой подкожного жира.

— Ужасные звуки! Неужели и мой организм может так скрипеть? — отреагировал Ксенофонт Данилович на эту «игрушку».

Он вознамеревался дать ответ профессору Сокольскому и рьяно кинулся в новую область деятельности, переслушав всех обывателей поместья (за исключением графини) при помощи стетоскопа.

Слепому пациенту как раз предоставили и эту услугу. Лёшка немного задумался и решил, что сердце господина в норме. Вроде бы… Сомнения оставались, да и выпить господин был не дурак. С ним прибыла, помимо сопровождения, целая повозка с укутанными в меха бутылками с вином.

Возмущаться запрету на потребление вин мужчина не стал. Приехал же за чудом. Чудо в лице отца Нестора выполнило предписанные ритуалы, заявив во всеуслышание, что даже заблудших овец любит господь. И ежели конкретно эта «овца» даст слово бросить употребление спиртных напитков, то излечится от слепоты. В целом хорошая такая мотивация здорового образа жизни получилась.

Помимо будущего пациента, слову старца внимали все, кто оказался поблизости, слушая очередную агитацию за ЗОЖ. Отец Нестор изобразил одухотворённость, перекрестив собравшихся. Благолепие, ну!

Господинчик с катарактой пузико почесал, ещё раз уточнил, точно ли нужно и пить бросить, и при этом пять тысяч заплатить? Батюшка наш всё с той же смиренной миной заявил, что он ни на чём не настаивает и каждый кузнец своего счастья и здоровья. На слепого первыми набросились его же родственники. Мол, что зря в такую даль ехали, зря жопы морозили? Похоже, им и самим уже интересно было посмотреть на такой аттракцион, как излечение от слепоты божьим словом. Подумаешь, пять тысяч! Зато потом можно всем знакомым рассказывать и показывать чудесно исцеленного.