Ага! Да тут и впрямь нечисто играют! Девчонка-то явно не хочет, чтоб ее куда-то везли… тем более — на лодке. А, поплыли уже, поплыли, отчалили…

Бутурлин вприпрыжку сбежал к реке:

— Лодочник! Эй, лодочник! Ты, ты, борода! Плачу алтын!

Услыхав про алтын, бородатый лодочник деловито зашевелил веслами.

— Прошу, прошу, господине! Куда изволите?

— Вон ту лодку видишь? Где мужчина и женщина.

— Угу.

— Вот, давай за ней. Только особенно близко не приближайся.

Могли бы, наверное, и приблизиться, молодой хлыщ по сторонам не смотрел. А вот брюнеточка, та — да, озиралась, словно затравленный зверь. Никита Петрович даже, улучив момент, помахал ей рукой — успокоил. Интересно, заметила? Да пес ее знает. Вроде бы должна, коль не совсем уж слепая.

Преследуемая лодка между тем ходко шла вверх по течению реки и, миновав Спасское, свернула в какую-то заросшую заводь. Теплый июньский ветерок мерно покачивал мохнатые верхушки рогоза, шуршали, шумели камыши, шарили по речным волнам клонившиеся к самой воде ивы. Ничего не скажешь, укромное местечко! Интересно, для каких таких дел?

Ага… ясно, для каких!

Услыхав слабый вскрик, молодой человек выскочил из лодки и помчался прямо через кусты, не обращая никакого внимания на царапающие руки колючки. Крик прекратился… затем послышались голоса. Впереди, совсем рядом, на опушке, за которой угрюмо покачивал ветками густой смешанный лес.

Выглянув из кустов, Бутурлин закусил губу. Молодой грубиян привязал несчастную девушку к росшей на краю опушки осине и, отвесив несчастной пару звонких затрещин, рванул, разорвал платье, обнажив трепетную юную грудь. В гнусности намерений сего, с позволения сказать, мужчины, теперь можно было не сомневаться.

Более не сдерживаясь, Никита Петрович выхватил шпагу и, выскочив на поляну, побежал к сосне:

— А ну! Это что это вы тут удумали, а?

В момент отскочив от брюнетки, хлыщ ловко сбросил кафтан и, обнажив шпагу, бросился в бой. Надо сказать, он вовсе не оказался трусом, наскочив на преследователя с задором молодого бойцового петуха!

Клинки со звоном скрестились, в глазах соперников вспыхнула ярость и ненависть. Удар! Удар! Удар!

Бутурлин давно уже не чертил мысленно круг, как принято в дестрезе, приемы фехтования впитались в него до глубины души, как и положено истинному фехтовальщику — диестро, — в основных стойках руки и ноги Никиты Петровича действовали словно бы сами собою. Отбив, контратака, стойка. Ноги под прямым углом, торс боком к противнику, шпага на уровне глаз.

Надо сказать, противник действовал несколько по-иному. Отскочил, перехватил шпагу, выхватывая свободной рукою кинжал… Бедолага думал, что стал сильнее! Ан нет! Площадь поражаемой поверхности его тела сразу же увеличилась как минимум раза в два — чтобы практически одновременно использовать и кинжал, и шпагу, нужно встречать противника грудью! Что и сделал сейчас негодяй! Повернулся, и тут же напал, ударил… Лоцман ловко ушел в отбив, полагая, что вот сейчас, во время следующей его контратаки, соперник попытается захватить его клинок ажурной дагой кинжала. Так и случилось!

Удар… Оп! Неуловимое движение кинжалом… залом… Но опытный фехтовальщик Бутурлин был начеку, спасибо сеньору Рибейрушу!

Отбив… отвод клинка… выпад!

И результат — раненный в левую руку противник, вскрикнув от боли, выпустил кинжал…

И тут вдруг грянул выстрел! Неожиданный, громкий… Оба соперника невольно повернули головы. Брюнеточка — ай, молодец! — каким-то образом уже успела освободиться и держала в правой руке пистолет с дымящимся от пороха стволом. Мало того, в левой ее руке был еще один пистолет, похоже, заряженный и вполне готовый к выстрелу. Ну, правильно, пистолеты всегда носили парой.

— Я убью тебя! — прицеливаясь, девушка грозно сверкнула глазами. — Вот увидишь — убью!

И ведь, верно, убила бы, что тут и стрелять-то — с пяти шагов, тем более звеневшая в голосе девы ненависть говорила о многом. Нет ничего хуже разгневанной и оскорбленной женщины! Решимости наказать негодяя хватало вполне. Как и ресурсов.

Негодяй это понял вполне. Не говоря ни слова, он швырнул в красавицу шпагу и, петляя, как заяц, бросился к лесу. Последовавший за всеми этими пируэтами выстрел, увы, запоздал — злодей скрылся в лесу.

— Это мой жених, — подув на ствол, негромко пояснила девушка. — Упрямый и злобный осел. Хотел унизить меня, обесчестить… Вы… вы появились вовремя, мой спаситель! Как же я вам благодарна, как…

— Не стоит, — убрав шпагу в ножны, лоцман галантно поклонился. — Я же все-таки дворянин.

— Позвольте… Вы ведь из Ниена? — на бледном лице спасенной неожиданно заиграла улыбка. — Я, кажется, вас уже где-то видела, да.

— Вполне возможно, — Бутурлин улыбнулся в ответ. — Только я не швед… но…

Никита Петрович хотел было сказать о невесте… но что-то его удержало. В конце концов, эта милая девушка явно нуждалась в утешении.

— Думаю, вас надо сопроводить…

— А я думаю — не надо, — чудные изумрудно-зеленые очи красавицы засияли недюжинным лукавством, смешанным с некоей долей стеснения, словно бы девушка чего-то очень хотела, но боялась спросить…

— Давайте здесь немножко пройдемся, — закрывая руками разорванное на груди платье, предложила брюнеточка. — Меня зовут Маргарита, Марго, а вас?

— Я Никита, — позабыв обо всем, выпалил в ответ лоцман.

Сказал и тут же прикусил язык, правда — поздновато, настоящее-то его имя девушка все равно узнала уже, услышала. Да, впрочем, мало ли на свете Никит?

— Какое красивое имя — Ни-ки-та, — прикрыв веки, нараспев произнесла девица. — И немного странное. Русское, да?

— Русское, — Бутурлин сухо кивнул, но тут же вновь растянул губы в улыбке — слишком уж забавно прикрывала Марго свою грудь, неумело как-то. Хотя что ж тут забавного-то? Деву-то едва чести не лишили. Говорит — жених.

— И что теперь с вашим женихом?

— Сбежит, — с неожиданной беспечностью отмахнулась брюнетка. — Не извольте сомневаться, мои родственники за меня обязательно вступятся! Вот дядя вернется из плавания.

— Так он моряк!

— Моряк. Шкипером на двухмачтовой пинассе.

Никита Петрович удивленно приподнял левую бровь:

— Пинасса не может быть двухмачтовой. Вы что-то путаете, милая фройляйн. Пинасса — судно большое, и мачты там — три. Фок, грот и бизань.

— Ого, да я смотрю, вы разбираетесь! — громко расхохоталась Марго. — Тоже моряк?

— Почти, — молодой человек скупо усмехнулся, в подробностях повествовать о своей жизни — даже вот этой легкомысленной красотке — он вовсе не собирался. И так уже слишком много сказал.

— Что же мы все обо мне? Давайте о вас. Мне очень интересно.