Холодно, твердо и неудобно. И еще – безумно хочется пить. Первой мыслью почему-то было – его взяли в плен. Он, едва сдерживая стон, попытался сесть. Получилось.

Фу-у, слава богу! Никакой не плен, дома он. Ну, не дома, но ему так часто доводилось ночевать на работе, ездить по командировкам да и вообще переезжать, что он привык любое место, в котором ночует больше пяти дней подряд, считать домом. А тут они жили уже больше недели. Так что – дома.

Который час? Голова гудела, отказываясь соображать, и несколько минут он тупо пялился в монитор, только потом додумавшись глянуть в правый нижний угол.

Половина второго ночи. Странно – сам бой длился не так-то и долго, а обычно в реале проходило куда меньше времени, чем было проведено там, на войне… Может, потому, что там он сразу не погиб? Может, просто был тяжело ранен, и девчонка дотащила-таки его до лазарета, а умер он уже там? Господи, ну, почему среди ночи приходят такие идиотские мысли, а? Какая разница, как и отчего он умер там?

Виктор, кряхтя, встал из-за стола. Водички бы выпить – во рту сухо, словно в осажденной Одессе в сорок первом. Грудь ноет – то ли там, куда в «другой реальности» попал осколок, то ли просто сердце прихватило.

Хорошо, что он додумался переставить комп в свою комнату – пожалуй, из гостиной его стоны были бы слышны и у Натальи, девчонка опять перепугалась бы.

От воспоминания о прошлом ее «испуге» Виктора бросило в жар. Образ полуодетой Натальи стоял перед глазами, дразня улыбкой, голыми ногами.

– Тьфу ты, напасть!

Он пошел в кухню, достал из холодильника минералку и, немного подумав, наклонился над мойкой и вылил половину бутылки себе на голову. Помогло. Исчезли не только ненужные мысли а вообще все, кроме одной: как бы побыстрее юркнуть в постель и, укрывшись с головой, согреться.

Что Виктор и сделал.

Будильник не сработал. А может, и сработал – с ним уже несколько раз случалось такое: он, не просыпаясь, отключал сигнал и дрых дальше, а потом не мог вспомнить, делал что-то с будильником или нет.

Половина одиннадцатого. Елки-палки, горазд же он спать! А Наталья тоже хороша – могла бы его и разбудить.

От воспоминания о вчерашней – нет, уже позавчерашней, – ночи его снова бросило в краску. Надо же такое – мыл ее во время ее «зависаний», переодевал, убирал за ней, культурно выражаясь, «результаты жизнедеятельности организма» и ни разу не воспринимал девушку как… как сексуальный объект. А тут вдруг… И ведь что самое паршивое – засела эта мысль в голове, словно заноза, и не выковырять ее ничем.

Где же все-таки она? Неужели тоже дрыхнет?

Он вышел в гостиную и остолбенел.

Девушка сидела за компьютером, безучастная, словно манекен. Виктор подошел чуть ближе. Рука – на мышке, но не шевелится, глаза словно стеклянные, и из уголка рта свисает ниточка слюны.

Он ведь просил ее подождать, пока он доиграет! Вот дура-девка! Ну, ничего, окончит она игру и получит по первое число…

В спальне зазвонил телефон; опять он забыл трубку с собой взять.

– Алло, Вить? Слышишь меня? Не давай Наталье играть. Ни в коем случае. Вскрылись некоторые новые обстоятельства. Я скоро приеду и все расскажу.

– А она как раз сейчас играет, – растерянно сказал Виктор, но его уже никто не слышал; в трубке раздавались короткие гудки.

– Ну, Вить, рассказывай, как у вас тут дела? Что Наташа? У меня новости по поводу убийства Сильвестра, но это не главное, есть еще одна, чрезвычайно важная вещь, и я…

– Анатолий Андреевич, она в игре, – перебил Виктор.

– Что?!

– Когда вы позвонили, она уже играла. – В том, что он сейчас скажет, смысла никакого нет, но Виктор хотел быть правдивым до конца. – Я… мне нужно было отвлечься, я решил поиграть сам. Попросил ее не играть, пока я… не вернусь. Но так получилось, что окончил я играть около половины второго ночи. Ну, думал, девушка спит, будить ее не стал, лег сам. А утром проснулся минут за пятнадцать до вашего звонка, а она…

Он махнул рукой.

Шеф быстро наклонил голову, снял очки, протер пальцами стекла, потом протер глаза. Водрузил очки обратно на нос.

– Идем-ка поглядим.

Они поглядели. Ничего не изменилось – все та же безжизненная поза, тот же остекленевший взгляд.

Шеф зачем-то присел около девушки на корточки, тронул за руку.

– Вить, тебя расстрелять надо. Нет, в том, что сейчас произошло, твоей вины нет, можешь не казниться. Но ведь я, кажется, настоятельно рекомендовал тебе не играть? Верно?

Виктор кивнул. Рекомендовал…

Анатолий Андреевич поднялся и, заложив руки за спину и сцепив их большими пальцами, прошелся по кругу – с пятки на носок, с пятки на носок. Остановился, пожевал губами.

– Ну, будем надеяться, что все обойдется.

Неприятный холодок пробежался по спине.

– Что-то случилось?

– Да ты сядь, сядь! – Бодрый тон шефа неприятно резанул слух. – Пока еще неизвестно, случилось или нет…

Виктор послушно сел.

Шеф еще раз прошелся, остановился, снова качнулся с пятки на носок.

– Вить, тут вот какое дело… Есть такое понятие – точка невозвращения. Помнишь, мы с тобой как-то об этом говорили?

Виктор кивнул. Помнил он не слишком-то хорошо, просто припоминал, что об этом рассуждали шеф с Виктором Александровичем, начальником второго подразделения программистов. Он особо не вникал – ведь до Нефедовой ему не доводилось никого курировать.

Но какое отношение эта пресловутая «точка» может иметь к Наталье? «Точка невозвращения» – это относится к тем, кто провел в игре очень много времени, а Наталья всего-то играла около десятка раз, а может, даже меньше…

– Понимаешь, обычно у игроков, близких к точке невозвращения, проявляются некоторые симптомы. Но Наталья твоя… Все у нее как-то слишком быстро, ты не находишь?

Виктор задумчиво кивнул. Слишком быстро… И в самом деле – «слияние» у нее произошло с первого раза, игры проходили долго – первый «Расейняй», в котором в самой игре прошло трое с лишним суток, а в реале – тридцать восемь часов, случился во время третьей игры.

– Анатолий Андреевич, нужно что-то делать!

– Что тут уже сделаешь, – философски вздохнул шеф. – Если она сумеет в этот раз вернуться, тогда – да. Тогда можно что-то и делать. Во-первых, все эти бессистемные, гм, игрища были не более чем тренировкой, на самом деле каждому игроку отводится вполне конкретная задача. Которую они должны выполнить… максимально «близко к тексту». А если нет… Если нет, то мы с тобой, Витенька, загубили весьма перспективного игрока.

Игрока?! Ну, да, для шефа Наталья – всего-навсего перспективный игрок, который может помочь в выполнении поставленных целей. Не человек – функция! А то, что девчонка – молодая, ничего еще в этой жизни не повидавшая, в общем-то, перечеркнула свою жизнь, об этом он не думает! А ведь у девушки есть родители! Им-то каково потерять свою девочку, причем ведь и не объяснишь, что именно с ней произошло! Тело – вот оно, дышит и даже как-то функционирует, а разум?!