Он убийца, киллер, напоминал себе Райделл, думая о лежащем трупе здоровяка; Райделл прекрасно знал, что убийство — это не энергичный обмен рукопожатиями, как в кино, а страшное братание с тем светом (он очень надеялся, что ошибается), потому что к нему во сны до сих пор являлся призрак Кеннета Тёрви, единственного человека, которого он вынужден был прикончить. Хотя никогда не сомневался в необходимости прикончить Тёрви, так как Тёрви продемонстрировал серьезность своих намерений, стреляя в дверь шкафа, где запер детей своей подружки. Убийство было вратами в нечто страшное и бесконечное. Райделл истово в это верил и точно знал, что отчаянные бандиты в реальной жизни не более романтичны, чем ворох остывших кишок. И все же он шагает, старается изо всех сил поспеть за этим, с седыми волосами, человеком, который минуту назад убил человека способом, какого Райделл, похоже, не смог бы определить, убил тихо и не напрягаясь; убил человека так привычно, как другие меняют рубашку или вскрывают жестянку пива. Что-то внутри Райделла завидовало этому, он покраснел, осознав эту зависть. Мужчина остановился в тени и оглянулся.

– Как самочувствие?

– Сносно, — ответил Райделл, который почти всегда отвечал так на этот вопрос.

– Только не "сносно". У вас гематома. А может, и внутреннее кровотечение.

Райделл стоял перед ним, держась рукой за опухший бок.

– Что вы сделали с этим типом?

Нельзя сказать, что человек улыбнулся, но морщины на его щеках стали чуть глубже.

– Я завершил движение, которое он начал, замахнувшись на вас.

– Вы его чем-то зарезали, — сказал Райделл.

– Да. Это был самый элегантный финал при сложившихся обстоятельствах. Его необычный центр тяжести дал мне возможность рассечь спинной мозг, не задев позвонки. — Все это тоном, которым сообщают об открытии нового, чрезвычайно удобного автобусного маршрута.

– Покажите мне.

Человек чуть качнул головой. Птичья острота восприятия. Свет отразился в круглых очках с золотой оправой. Человек сунул руку за пазуху своего длиннополого пальто и с непринужденной грацией извлек загнутый кверху клинок с похожим на долото острием. Райделл знал, что такой клинок называется танто — уменьшенная разновидность одного из японских мечей. Свет, что на мгновение блеснул в круглых линзах, теперь вспыхнул тончайшей радугой вдоль искривленного лезвия и соскочил со скошенного конца. Человек проделал движение, которым извлек клинок, в обратную сторону. Клинок исчез в глубине пальто, как прокрученная назад видеозапись.

Райделл вспомнил, каким действиям обучали его на случай, если нападают с ножом, а ты безоружен. Если другого выхода нет, рекомендуется снять куртку и обмотать ею запястья, чтобы их не повредили. Он представил себе, что использует проектор, лежащий в сумке, в качестве щита против клинка, который только что видел, и безнадежность этой затеи неожиданно показалась ему смешной.

– Чему вы улыбаетесь? — спросил человек.

Улыбка соскочила с лица Райделла.

– Не думаю, что смогу объяснить, — сказал он. — Кто вы такой?

– Этого я вам не могу сказать, — ответил человек.

– Меня зовут Берри Райделл, — сказал ему Райделл. — Вы только что спасли мою задницу.

– Но не ваше тело, я полагаю.

– Он мог убить меня.

– Нет, — сказал человек, — он бы вас не убил. Он бы лишил вас возможности сопротивляться, доставил бы кое-куда и стал пытать, чтобы выбить информацию. И только тогда он убил бы вас.

– Что ж, — сказал Райделл; бесстрастность собеседника его смущала. — Тогда большое спасибо.

– Всегда к вашим услугам. — Ответ был не лишен высокомерия.

– Что ж, — сказал Райделл, — но почему вы сделали это, ну, убрали его?

– Было необходимо завершить движение.

– Не понимаю, — сказал Райделл.

– Это было необходимо, — сказал человек. — Сегодня ночью вас разыскивают многие. Я не знаю точно, сколько их. Наемные убийцы.

– Вы убили еще кого-то прошлой ночью? Кровь уже засыпана "Килзом".

– Да, — сказал человек.

– Неужели я в большей безопасности с вами, чем с теми парнями, которых вы считаете киллерами?

– Да, полагаю, это так, — чрезвычайно серьезно сказал человек и нахмурился.

– Вы больше никого не убивали за последние сорок восемь часов?

– Нет, — сказал человек, — не убивал.

– Что ж, — сказал Райделл, — думаю, с вами мне ничего не грозит. Я, разумеется, не собираюсь с вами драться.

– Это мудро, — сказал человек.

– И не думаю, что смогу идти достаточно быстро или достаточно долго с таким ребром.

– Это верно, — сказал человек.

– Ну и что же мы будем делать? — Райделл пожал плечами и в тот же момент пожалел об этом, его лицо исказила гримаса боли.

– Мы покинем мост, — сказал человек, — найдем медицинскую помощь, вы ранены. Я лично могу применить свое практическое знание анатомии, если будет необходимо.

– С-спасибо, — выдавил Райделл. — Я лучше просто куплю бинты и каких-нибудь пластырей с анальгетиками в "Счастливом драконе", этого мне, наверное, хватит. — Он поглядел по сторонам, ища парня с шарфом, который, возможно, наблюдал за ним именно сейчас. У него было чувство, что шарф особенно опасен. — А если киллеры засекут, что мы уходим?

– Не предвосхищайте результата ваших действий, — сказал человек. — Спокойно ждите развития событий. Живите сейчас.

В этот момент Райделл понял, что, несомненно, пропала его задница. Прощай, поминай, как звали.

Фонтейн отыскал для мальчика старую походную подушку, должно быть, оставленную его детьми, и уложил мальчика на спину; тот все похрапывал. Сняв с него тяжелый шлем, он заметил, что мальчик спит с полуоткрытыми глазами, видно, снятся ему часы, которые сменяют друг друга и отсчитывают время. Он укрывает мальчика старым спальным мешком с выцветшими медвежатами; задумавшись, ставит мисо на стойку.

Чувствовалась едва заметная вибрация, то ли шаткая конструкция его лавки, то ли остов моста, глубинные ли плиты земли слегка подрагивали — определить было нельзя, старинные крохотные вещицы регистрируют то невнятное движение. С одной из полок падает вниз головой оловянный солдатик — отчетливый звук напоминает Фонтейну, что надо бы купить воску, липкой субстанции для предотвращения подобных казусов.

Усевшись на высокий табурет за стойкой, Фонтейн подумал, что будет, если он решит проследить, что видел сегодня мальчик на своем ноутбуке. Все эти дела с камерами хранения и то, как завелся его адвокат Маршалл. Куда еще мог залезть этот мальчик? Впрочем, вряд ли в по-настоящему опасное место, решает Фонтейн, раз он всего лишь охотится за часами. Но как он достал описи частных хранилищ? Фонтейн ставит чашку на стойку и, покопавшись, выуживает "Жаже Лекультр" из кармана, читает артиллерийские метки на задней крышке: