днём, она всё равно была изумительной. Генрих ел бы её каждый день, она попросту не могла ему надоесть. Иногда за приёмом пищи Генрих ловил на себе косые взгляды со стороны Вольфганга, который молча намекал ему о серьезном разговоре с Анной.

Закончив завтрак, они направились на улицу: Генрих собирался вернуться в штаб к Диди, чтобы продолжить инструктаж и отправиться, наконец, в Норденхайн, — ему не терпелось вживую увидеть этот замок. На выходе из столовой его встретил неизвестный солдат, что принёс с собой письмо от лейтенанта. Генрих открыл предназначенный ему пергамент и принялся его читать.

Уважаемый Генрих! К сожалению, нам не удалось закончить наш инструктаж перед твоим отправлением, но учитывая, что важную информацию я до тебя донес, то могу с легкостью позволить тебе отправиться в путь. К десяти утра, по местному времени, должен подъехать конвой машин, на котором твои солдаты, и необходимый груз, будут отправлены в место дальнейшей дислокации. Ещё вчера каждый твой солдат в штабе получил на руки личное дело — убедись, чтобы они попали в руки Эльвире. Твоё-же дело отправлено с машинами. Дальнейшие приказы и важную информацию будешь получать через письма. Груз для безопасности следует поместить в подземелье замка. Удачи, и береги свою сестру.

Лейтенант Диди, друг и товарищ.

Ознакомившись с письмом, Генрих облегченно выдохнул, он успокоился что не стоит извиняться перед лейтенантом за вчерашний уход. Внимание Генриха привлекла фраза «подземелье», которая была особо подчёркнута несколько раз. Перечитав письмо, Генрих подумал, что нашел бы более удобное и приятное место, нежели старые тоннели замка. Также он был рад, что не нужно будет оставлять Анну одну, возвращаться в штаб и сидеть там неизвестно сколько часов. Уже сейчас он вместе со всеми может отправиться в Норденхайн. Выходя на улицу он обнаружил, что напротив дверей отеля действительно ожидает конвой из машин: одна легковая и несколько грузовиков, в некоторых из которых лежали массивные ящики.

— После того, как мы вас отвезём, нам придется вас покинуть, — произнёс один из водителей, что стоял недалеко от поставленных машин. Генрих узнал его, это тот самый водитель что вёз его с Фенригом и Вольфгангом.

За рулём легковой машины Генрих увидел знакомое лицо; довольствуясь своим положением и мягким сиденьем за рулем располагался Фенриг. Он осторожно поглаживал руль и осматривал интерьер.

— Фенриг? Что ты там делаешь? — спросил у своего подчинённого Генрих.

— Он сам вызвался водить этот автомобиль. Учитывая, что водителей у нас мало, а ему нужен опыт, я и разрешил, — сказал бывший водитель этого автомобиля. Генрих помнил, как оставил всех на улице уходя в штаб. Наверное, тогда Фенриг и записался в эту авантюру.

— Лучше пусть за рулем будет опытный человек, чем тот, кто…

— Генрих, пускай там останется Фенриг, — Вольфганг ворвался в разговор, настаивая на том, чтобы офицер не беспокоился неудобствами.

— Ладно, Вольфганг, уговорил.

Закончив со сборами, все солдаты поместились в машинах, и конвой тронулся. Всю дорогу, пока они ехали, Анна разглядывала окружающую природу, леса и поля. Её настолько всё впечатляло, что она почти и не говорила с братом. Генрих был доволен таким событием: было меньше риска, что начнется разговор про родителей. Сбежать Генриху от этого неловкого разговора было не суждено, — когда они проехали через знакомые для Анны дороги, то она поняла, что они с братом не возвращаются домой. Она с удивлением и легким испугом посмотрела на Генриха, желая поинтересоваться, куда они направляются. Сколько бы Генрих не думал о том, что ей говорить, он не пришёл к конечному варианту. Учитывая, что дальнейшее молчание или уход от ответа приведёт только к худшему исходу, он был вынужден соврать своей сестре, ради её блага.

— Мы переезжаем, Анна, я раздобыл для нас удивительный дом, и, родители скоро туда тоже приедут.

Анна немного поморщившись выслушала его ответ. Она подумала, что её брату нет смысла врать, тем более после столь длительной разлуки.

— Здорово!

Сразу после этого она продолжила наслаждаться видами. Её ответ успокоил Генриха, и, расслабившись на удобном сидении, он заметил, как Вольф, что сидел перед ним, пристально смотрел через зеркало и недовольно сверлил взглядом своего офицера.

Добираться до Норденхайна пришлось долго, весь путь должен был длиться около десяти часов. Конвой делал остановку для обеда, тогда все солдаты ели пищу из военных пайков. Генриху не понравилась такая еда, особенно после того что он ел будучи офицером в Керхёфе и в городе. Анна же сказала, что эта еда похожа на ту, которой их кормили в приюте. Иногда во время переезда Анна засыпала на несколько минут, пока машины не наезжали на кочки и ямы. От скуки она пыталась напевать какие-то неизвестные песенки и спрашивала у брата про то, куда он уезжал и что видел. Генрих не рискнул рассказывать ей всю правду, он рассказал только маленькую часть, и то сильно приукрасил события. Он видел много хороших людей, красивые виды и большой провинциальный город. Анне понравилось слушать его рассказы, под некоторые из них она снова засыпала, пока её не тревожила очередная помеха на дороге.

Когда они всем конвоем подъезжали к нужному месту, Анна первой увидела Норденхайн. Огромный замок на вершине большой горы, что была усеяна хвойными деревьями. Три высокие белоснежные башни, покрытые черной черепицей; изрядное количество широких окон делало замок издали похожим на белый сыр.

— Это он?! — Анна, почти с криком повернулась к Генриху, интересуясь действительно ли это тот самый дом. Генрих не сразу увидел его, но посмотрев в направлении руки своей сестры, заметил большой и красивый замок. Это был тот самый замок, что он видел на фотографиях в штабе, в жизни он был ещё краше, чем на фотографиях.

— Да, это он — замок Норденхайн, именно здесь мы и будем жить, — ответил Генрих, испытывая сильное возбуждение от увиденного.

Услышав эти слова, Анна сошла на сумасшедший писк — её радости не было предела. Теперь она могла быть как настоящая принцесса, живя в роскошном замке. Приближаясь к строению, Анна всё время смотрела на него с широкими глазами и открытым нараспашку ртом.

Вот они проезжают мимо деревни Фюссен. Генрих внимательно осматривал пролетающие мимо дома и людей, все они выглядели обычными, примерно также выглядела и семья самого Генриха, когда они жили до войны. Обычные семьи, местами в грязной и потрепанной одежде, старые деревянные дома, некоторые из них покосились под собственным весом, некоторые частично уходили под землю. Перед домами, почти по центру главной улицы