Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все-таки, чтобы окончательно увериться в этом, я подождала, пока Итон не обернулся и не сказал: «Ты идешь?» — прежде чем последовать за ним по коридору. Вприпрыжку. Насколько это возможно для беременной.
Не знаю, сколько времени у меня осталось до того, как в этой квартире появится Сондрина, но отныне я буду дорожить каждой минутой.
На следующее утро я позвонила мистеру Муру — врачу, которого мне порекомендовали Мег и Шарлотта. Как выяснилось, сегодня у него было свободное время, и потому я добралась на метро до Грейт-Портленд-стрит, а затем благодаря путеводителю дошла до его приемной. Она располагалась на Харлей-стрит, застроенной великолепными старыми домами, большинство из которых были заняты медицинскими учреждениями.
Я отворила тяжелую дверь и прошла в облицованный мрамором вестибюль, где регистратор протянул мне форму, которую надо было заполнить. Минуту спустя полная пожилая женщина, назвавшаяся акушеркой Беатрис, вызвала меня и провела наверх по огромной винтовой лестнице — в комнату, которая по размерам была под стать музею.
Беатрис представила меня доктору, тот поднялся из-за стола, обошел его кругом и гостеприимно протянул мне руку. Я пожала ее и стала рассматривать его лицо. Мистер Мур был довольно красив — высокие скулы, широко поставленные синие глаза, римский профиль. Элегантный костюм в тонкую полоску и зеленый галстук.
Доктор указал мне на кресло и предложил сесть.
Я почему-то выпалила:
— А я думала, что вы будете в белом халате!
Он слегка улыбнулся и сказал:
— Не мой цвет.
У него был изысканный акцент, и это дружеское замечание прозвучало так, как будто было взято из какой-нибудь пьесы Шекспира.
Беатрис сказала, что сейчас вернется, и мистер Мур принялся задавать мне деликатные, ознакомительного свойства вопросы: откуда я приехала, давно ли живу в Англии, когда примерный срок родов? Я отвечала и как бы между прочим, упомянула о том, что забеременела неожиданно, порвала со своим парнем и переехала в Лондон, чтобы начать новую жизнь. Также я сказала, что примерный срок второго мая и что я не была у врача уже несколько недель.
— Вы ходили на ультразвуковое исследование? — спросил он.
Я покаянно ответила «нет», вспомнив, что пропустила в Нью-Йорке день очередного визита в женскую консультацию.
— В таком случае мы проведем исследование сегодня и все выясним, — сказал мистер Мур, делая пометку в моей карточке.
— И вы сможете определить пол ребенка?
— Да… если ребенок будет не против.
— В самом деле? Сегодня?
— Да, — сказал он, кивая.
Сердце у меня заколотилось от радости и от страха. Я впервые увижу свою дочь. Вдруг мне захотелось, чтобы здесь был Итон.
— Тогда давайте приступим, — сказал мистер Мур. — Вы согласны?
Я кивнула.
— Тогда зайдите за ширму, разденьтесь ниже пояса и ложитесь на стол. Сейчас я вернусь вместе с Беатрис.
Я снова кивнула и пошла раздеваться. Стянула юбку и пожалела, что перед походом к врачу не сделала себе депиляцию в области бикини. У холеного мистера Мура останется обо мне не слишком хорошее впечатление. Но когда я залезла на стол, аккуратно обернувшись бумажным полотенцем, то уверила себя, что видал он и похуже. Вскоре вернулись Беатрис и мистер Мур; он постучал по перегородке, которая отделяла лабораторию от кабинета.
— Вы готовы? — спросил он.
— Готова, — ответила я.
Мистер Мур улыбнулся и угнездился на маленьком табурете рядом со мной, а внушительная Беатрис встала у него за спиной.
— Тогда начнем, Дарси, — сказал мистер Мур. — Пожалуйста, подвиньтесь ближе ко мне и раздвиньте ноги. Я исследую шейку матки. Будет слегка неприятно.
Он надел прозрачные перчатки и двумя пальцами произвел соответствующие манипуляции. Я вздрогнула, а врач пробормотал:
— Шейка матки закрыта. Превосходно.
Он снял перчатки, бросил их в маленький пустой тазик и выдавил немножко геля мне на живот.
— Прошу прощения, гель прохладный.
— Ничего, — сказала я. Мне было приятно, что он такой заботливый.
Мистер Мур провел зондом по моему животу, и на экране возникло мутное черно-белое изображение. Сначала оно было похоже на чернильное пятно вроде тех, что психологи показывают пациентам, но потом я различила головку и ручку.
— Господи! — воскликнула я. — Она сосет пальчик!
— Да, — согласился мистер Мур, а Беатрис улыбнулась.
Я сказала, что в жизни не видела ничего более чудесного.
— Она прекрасна. Правда?
Мистер Мур покачал головой в знак согласия.
— Замечательно. Замечательно, — пробормотал он. Потом покосился на экран и осторожно повел зондом вдоль живота. Картинка на секунду исчезла, а потом появилась снова.
— Что? — спросила я. — Что вы видите? Это девочка, ведь правда?
— Секундочку… Нужно взглянуть поближе. Тогда мне удастся все как следует измерить.
— Что вам нужно измерить? — спросила я.
— Головку, брюшной отдел, грудную клетку. Тогда можно будет исследовать различные органы. Мозг, область сердца и все остальное.
До меня вдруг впервые дошло, что с моей дочерью может быть что-нибудь не так. Почему я раньше об этом не думала? Я раскаялась в каждом глотке вина, который выпила, в каждой чашке кофе, от которого не смогла отказаться утром. Какой еще вред ей принесло мое легкомыслие? Я беспокойно смотрела то на экран, то на мистера Мура. Он скрупулезно исследовал моего ребенка со всех сторон, называя цифры, которые Беатрис заносила в карточку.
— Все нормально? — спрашивала я каждый раз.
— Да. Да. Все в абсолютнейшем порядке.
В ту минуту это были самые приятные слова в мире. Ничего страшного, если моя дочь не будет такой же красавицей, как я. Ничего, если она окажется самой обыкновенной девочкой. Я хотела только, чтобы она была здорова.
— Итак, вы готовы узнать великую новость? — спросил мистер Мур.
— Знаю, у меня дочка, — сказала я. — Я ни минуты не сомневалась, но мне очень хочется услышать от вас подтверждение, чтобы можно было наконец, покупать розовые вещи.
Мистер Мур засмеялся и сказал:
— Боюсь, что в вашем случае розовый цвет окажется не самым лучшим выбором.
— Что? — спросила я, вытягиваясь, чтобы увидеть экран. — Это не девочка?
— Нет. Не девочка, — сказал он с гордой улыбкой человека, который полагает, что мальчик — это всегда оптимальный вариант.
— У меня мальчик? Вы уверены?