Испанское нагорье,

16 мая 1524 года от Рождества Христова

Высоко над отрогами иберийских гор порхал белый голубь. Он нес вести из далеких земель.

Маленькая птичка проделала долгий путь. Ранним утром она и два ее спутника покинули Монпелье. Но одного из голубей прямо в воздухе разорвал орел, а второй, в черных пятнышках, угодил в сеть голодного пастуха и стал для кого-то обедом. Белый голубь был последним из троицы и, преодолев более пятисот миль над укрытыми снегом горами, глубокими низинами и разрозненными крепостями, взмахивал крыльями далеко не так бодро, как в начале пути.

Когда впереди наконец завиднелись белые стены Вальядолида, голубь почувствовал прилив сил. Это был его дом. Здесь он родился и жил поныне. Расправив крылья, голубь начал снижаться к остроконечным башням, зубьям, водостокам и церквям с яркими витражами, точно бриллианты сверкающими в свете заходящего солнца. С колоколен церкви Сан-Пабло его приветствовала целая стая собратьев, но белый не стал на них отвлекаться. Он полетел дальше, минуя старый университет, пока впереди не показался королевский дворец. Словно привязанный невидимой нитью, голубь направился к одной из башен и влетел в крошечное окошко под зубьями. Его тут же окутал полумрак голубятни, пропитанной знакомым запахом навоза и птичьего помета. Вокруг ворковали десятки других голубей. Затянутая в перчатку ладонь осторожно подхватила его и заботливо погладила по голове:

– Умница.

Карл V снял свиток из шелковой бумаги, привязанный к лапе голубя, и насыпал немного пшена в серебряную миску. Птица принялась жадно клевать, а император сломал печать крошечного письма.

Карл питал большую слабость к голубям. Их воркованье успокаивало его после суетливых будней правителя, а перья были мягче пуха в герцогских подушках. Иногда император по нескольку раз на дню поднимался в башню, чтобы насладиться любимым зрелищем. Он привык лично отправлять с почтовыми голубями некоторые из приказов. Особенно если отправить их требовалось в обход даже самых доверенных лиц.

Голубки позволяли Карлу управлять империей, где гонцы тратили на дорогу недели, а то и месяцы. За последние годы эрцканцлер Гаттинара поручил выстроить голубятни во всех значимых областях немецко-испанской империи, а также во враждебной Франции. Некоторые из птиц за день преодолевали по семь сотен миль. Всего за пару дней приказы доставлялись из Севильи до далекой Вены, из Барселоны до Антверпена. Уже не первую неделю Карл дожидался определенного известия, и ему не терпелось узнать, его ли доставил голубь.

Развернув наконец записку и взглянув на шифр и инициалы отправителя, он сразу понял, что это то самое долгожданное письмо. Сердце императора забилось чаще. Шевеля губами, Карл пробежал взглядом по крохотным строкам, после чего смял листок в маленький шарик и поднес к одной из стоявших в углу свечей. Бумага вспыхнула и спустя мгновение обратилась в пепел.

– Sacrebleu![12]

Несколько голубей испуганно вспорхнули, и Карл прикусил губу, чтобы не выругаться еще раз. В моменты гнева он неизменно заговаривал на языке детства, проведенного в Бургундских Нидерландах. А сожженное только что письмо… Похоже, французы действительно прознали о хранимой столько лет тайне. Одному из гонцов удалось доставить в Париж копии украденных документов. Теперь шпионы Гаттинары докладывали, что французы направили в Васгау своего человека, чтобы докопаться до истины.

Император задумчиво растер пепел кончиками пальцев. Значит, эрцканцлер не ошибся, отправив своего агента в эти непролазные леса где-то за Вогезами. Утверждали, что это лучший агент в Германии. Прошло уже несколько недель, с тех пор как он отбыл и начал собственное расследование. Но до сегодняшнего дня этот хваленый шпион так ничего и не выяснил.

Если французы первыми достигнут цели, я ему золото в глотку залью. И не свое, чтоб ему пусто было, а из личных сундуков Гаттинары!

Карл угрюмо кивнул и насыпал голубю еще пшена. Все зависело от того, кто из агентов первым доберется до цели. И император опасался, что итоги их гонки могли определить дальнейшую судьбу Европы. За последние месяцы его заклятый враг, французский король Франциск I, потерпел ряд горьких поражений, но снова тянул руки к Италии. А на нового папу Климента VII не было никакой надежды. И это очень сердило. Ведь для того, чтобы его признали правителем по всей империи, ему непременно нужно благословение папы!

Пока кто-то другой не пришел к той же мысли…

Карл со злостью швырнул остатки корма на пол, так что птицы беспокойно захлопали крыльями. Предельно важно, чтобы их агент оказался первым, особенно теперь, при таком шатком политическом положении. Вот если бы информация никогда не просачивалась… Если бы Гаттинара получше стерег документы, противник никогда не прознал бы о тайне! Теперь же им придется действовать.

И убивать.

Юный кайзер вытер грязные руки о шелковый камзол и сел за стол из полированного орешника, совершенно неуместный в голубятне. Извлек из резного ящичка три листка тончайшей шелковой бумаги и на каждом написал по зашифрованному посланию. До сих пор он надеялся, что достаточно будет уничтожить доказательства. Но теперь, когда за дело взялся французский агент, вопрос обретал более деликатный характер.

Следовало найти и без лишнего шума устранить особу, все эти годы жившую втайне от всех. В качестве шифра Карл избрал последовательность букв, заранее согласованную с Гаттинарой и его агентом.

B. A.R. B.A. R.O. S.S. A.

Когда с письмами было покончено, кайзер осторожно свернул крошечные листки, вложил каждый в маленькую трубочку и осмотрелся в поисках подходящих голубей. Он остановил свой выбор на двух белоснежных и одном сером. Все трое взволнованно захлопали крыльями. Карл ловко привязал трубочки к их лапкам, освободил голубей от привязей и по очереди отнес к округлому отверстию, ведущему наружу.

Вглядываясь в сгущающийся мрак, Карл мысленно следил за полетом голубков. Сначала они отправятся в Монпелье, где у испанской короны в старинном монастыре Сен-Бенуа имелось тайное представительство. Другие птицы доставят письма в Париж, затем в Страсбург и далее, пока один из голубей не доберется до далекого Васгау.

– Летите, пташки мои! Летите и передавайте привет в Васгау!

На мгновение голуби застыли в окошке, так, словно не могли свыкнуться с ощущением свободы. Затем один за другим вспорхнули в небо и полетели над старым городом Вальядолида в сторону иберийских гор, заснеженной грядой видневшихся на горизонте.

Карл провожал их взглядом до тех пор, пока они не превратились в крохотные точки на небосводе. Затем вздохнул и спустился по узкой лестнице на первый этаж башни. Несколько часовых встали перед ним на колени, точно перед божеством.

Никто из них и помыслить не мог, что минуту назад отсюда вылетели три маленькие пташки с приказом, способным изменить будущее Священной Римской империи.