Но куда больше его заботили собственные чувства. Он мог сколько угодно отрицать их, но в глубине души понимал, что эта ночь перевернула его жизнь. Его встреча с Мирандой в саду была чем-то удивительным и волшебным. Это было больше, чем физическое соитие. Это была любовь. Он понял это, когда, уходя, она посмотрела на него, понял, когда сегодня утром она улыбнулась ему, перед тем как взбежать вверх по лестнице с Робби на руках. Она не умела скрывать свои чувства, не смогла бы сделать это, даже если бы пыталась. И то, что он злоупотребил ее честностью и невинностью, было непростительно.

И все же… все же он не испытывал стыда. Когда он вспоминал о минутах радости, которую испытал с ней, его омывала волна еще большего счастья. Миранда дала ему нечто такое, на что он уже не надеялся. Она вернула ему любовь. Их физическое слияние было выражением более глубокого, почти мистического союза. И все его существо вибрировало от этих воспоминаний и требовало повторения.

Гарет оттолкнул свой стул и потянулся за бутылкой вина, стоявшей на низком буфете за его спиной. Он поднес бутылку к губам и отхлебнул изрядный глоток в надежде на то, что в голове у него прояснится. Ведь была еще и Мэри. Он предал Мэри, конечно, не самим плотским актом, который никогда не посчитал бы предательством, даже если бы они уже были женаты. Он предал ее тем, что допустил, чтобы между ним и Мирандой образовалась иная связь, что он нашел в ней что-то столь драгоценное, мимо чего не мог пройти.

И все же он должен был это сделать.

Гарет нахмурился, услышав стук в дверь. Он не хотел сейчас ни с кем разговаривать, однако крикнул стучавшему: «Войдите!» — и сделал над собой усилие, чтобы выглядеть как всегда. В комнату влетела Имоджин, буквально лопающаяся от возбуждения. Она размахивала пергаментом, свернутым в трубочку.

— Письмо, Гарет! На нем печать констебля Дуврского замка. Это может значить только одно — Генрих в Англии!

— Мы должны найти для него какую-нибудь одежду. Он просто в лохмотьях. — Мод суетилась возле Робби. — Берта, поищи что-нибудь для мальчика. В комнатах для слуг наверняка найдется какая-нибудь одежда, подходящая для него. Я им заплачу за нее.

Берта, громко фыркнув, вышла, но Мод не обратила на это ни малейшего внимания. Она села на скамью возле Робби и протянула ему маленький горшочек с серебряной ложкой.

— Попробуй, Робби, это джем. Он очень вкусный.

Робби только печально покачал головой — его маленький животик был набит так туго, что теперь походил на барабан.

— Больше не могу.

Он со всевозрастающим изумлением смотрел на прелестную даму, так необыкновенно похожую на Миранду.

Мод казалась разочарованной, но отложила ложку в сторону.

— Миранда, он может остаться у нас? Пожалуйста!

— Мне бы тоже хотелось, — с сомнением отвечала Миранда, — по крайней мере пока я здесь.

Она прикусила губу. До прошлой ночи пребывание в этом доме она считала кратким эпизодом в своей жизни, просто работой, за которую потом хорошо заплатят. Но теперь все изменилось. Теперь она не могла уйти. Гарет, должно быть, знал это так же хорошо, как и она. Или она ошибалась?

Внезапно перед ее внутренним взором возник образ леди Мэри Эбернети, совершенный во всех отношениях. Дамы, которая должна была стать женой графа Харкорта. Но ведь у мужчин, кроме жен, бывают любовницы. Она не могла стать его женой, но могла быть любовницей.

— Миранда… В чем дело, Миранда? Сегодня вы такая задумчивая.

— Прошлой ночью я мало спала, — сказала Миранда правду. — Это, наверное, из-за приема у королевы.

— Королевы! — Рот Робби широко раскрылся от изумления. — Ты видела королеву, Миранда?

— Ага, — улыбнулась Миранда. — Я не только ее видела — я говорила с ней!

Для Робби это было уже слишком. Он так и остался сидеть с открытым ртом и смотрел во все глаза на Миранду, на свою Миранду, пытаясь представить, как девушка, которую он знал всю свою жизнь, говорила с королевой.

— Ты наелся, Робби? Нам надо идти в город — повидать остальных. — Миранда подняла мальчика со скамейки. — Дорогу помнишь?

— Конечно.

— Как вы туда доберетесь? — спросила Мод.

— Пойдем пешком, конечно.

— Пешком!

— Да. А что в этом такого?

— Но в город вам нельзя идти пешком, — сказала Мод терпеливым тоном, каким обычно говорят с маленькими детьми.

Миранда нахмурилась. Да, в этой одежде и в самом деле будет неудобно. И конечно, леди Мод д'Альбар не могла бродить где попало, а особенно по Сити.

— Вы можете отправиться туда в паланкине, — добавила Мод. — Я обычно путешествую таким образом.

— А почему бы вам не отправиться вместе с нами? — внезапно спросила Миранда. — Я познакомлю вас со своей семьей.

— Что? С комедиантами? — Мод удивленно подняла брови.

— Они такие же, как вы, не хуже, — заявила Миранда, и в глазах ее появился опасный блеск.

— Да… но… — Мод покачала головой.

— Поедемте, — принялась увещевать Миранда. — Вы ведь не видели настоящего мира. Я покажу вам улицы и то, как живут люди. Мы сможем есть пироги и имбирные пряники прямо с лотков. Мама Гертруда просто умрет от изумления, увидев нас вместе. — В глазах ее заплясали веселые искры. — Вы показали мне ваш мир, Мод, а теперь я покажу вам свой.

Взгляд Мод метался, останавливаясь то на Миранде, то на Робби, смотревшем на нее с интересом и внимательно слушавшем их разговор. Однако он не вполне понимал, о чем речь. Собственно, он ничего не понимал, потому что его совсем разморило от тепла и ощущения сытости, столь необычного для него.

— Поехать? — пробормотала Мод, бросив виноватый взгляд на пустой стул Берты. Потом громко сказала, дивясь собственной отваге: — Хорошо. Я поеду. Но давайте соберемся поскорее, пока не вернулась Берта.

Она заторопилась к шкафу, достала оттуда плаш и набросила его на плечи.

— Выйдем через боковую дверь и велим приготовить нам паланкин. Тогда никто об этом не узнает.

— Думаю, нам надо кому-то сказать о нашей отлучке, — возразила Миранда. — Они испугаются, если вы исчезнете, не сказав ни слова. Берта с ума сойдет от беспокойства.

Этот довод показался Мод убедительным. Она торопливо нацарапала записку для своей кормилицы.

— Скорее, — заторопила она Миранду, — пока нас никто не остановил.

— Пойдем, Робби, — позвала Миранда. Она снова взяла мальчика на руки, свистнула Чипу,

бродившему среди тарелок, оставшихся от завтрака, в поисках лакомств. Обезьянка с возбужденным криком спрыгнула со стола и последовала за хозяйкой.

Лакеи искоса оглядывали спутников леди Мод. Но Мод умела приказывать, когда было нужно, прикрикнула на них, и они подчинились ее указаниям беспрекословно. Робби с трудом удерживался от смеха. Он был слишком возбужден, потому что впервые в жизни ехал в паланкине, точно в таком, какой видел накануне. Он раздвинул занавески паланкина и теперь разглядывал прохожих в щель. Чип тотчас же принялся передразнивать его. Лакеи, одетые в черно-желтые цвета Харкор-тов, наверное, никак не могли понять, почему их движение по улицам сопровождается хохотом и улюлюканьем толпы.