Он еще пробовал трепыхаться, даже потянулся к пистолету, только тело слушалось уже плохо, и лишь на периферии сознания мелькнула мысль: «Вот и все». И все действительно исчезло.

Но ведь где-то остались другие люди, и у них была своя жизнь…

Собственный Его Высочества именной бомбовоз летел над бескрайними просторами единой Империи. Где-то далеко в стороне остался горный хребет Зартак, куда вернулся добрый приятель и бывший сослуживец Бррикадирури. Все равно с высоты невозможно было разглядеть отдельных людей. Лишь привычно загибавшуюся вверх и тающую в дымке землю с ее лесами, полями, кляксами больших и маленьких городов.

Принц привычно занимал кресло первого пилота. Он всегда считался одним из лучших летчиков Саракша, и помогать ему было огромной честью.

Бат чуть повернулся назад. Там, на том самом кресле, на котором он сидел мальчишкой, устроилась Лалу. Улыбающаяся, счастливая, посматривающая то наружу, то на Чачу. Хотелось встать, подойти к ней, однако полет продолжался, и негоже было второму пилоту покидать свое кресло. Бат лишь подмигнул девушке.

Он знал, что дальше, в других помещениях бомбовоза, летят самые дорогие на свете люди. Гарду, капрал Багулу, гвардейцы, студенты Высшей Технической школы, и еще многие другие, с кем сводила судьба на бесконечных поворотах. Как хорошо! Все свои, и своя же земля под гигантскими крыльями мощного бомбовоза. Бескрайная единая Империя… А главное – Лалу. Девушка была так хороша, что замирало сердце. Хотелось смотреть на нее часами, забывая обо всем. Еще лучше – иметь возможность сесть с нею рядом, и чтобы ее голова легла на плечо… Только разве можно надолго отвлечься от управления? Мало ли что может случиться!

Словно подтверждая опасения, послышался тревожный зуммер. Бат невольно покосился на пульт в поисках источника звука, и лишь затем сознание проснулось. Телефон!

– Ротмистр Чачу! – Офицер торопливо вскочил с жесткого дивана.

Сегодня его рота дежурила в резерве. Стояла глубокая ночь. Согласно дозволенной Уставом вольности, Бат был без обуви, ноги должны отдыхать, и в то же время ремень с кобурой был не снят, а лишь чуть ослаблен.

– Пудураш не вышел на контрольную связь. – В голосе дежурного не звучало тревоги. Мало ли что бывает порою? Но порядок есть порядок, и надлежало перевести резервную роту из готовности номер два в первую.

Ночное патрулирование было введено сравнительно недавно, после памятного нападения на курорт у карьера. Островитяне стали менять тактику нападений. Их часто обнаруживали днем, так почему бы не осуществлять высадку в темное время суток? Десанту все равно: была бы погода благоприятная, а уж мимо берега не проплывешь. Пляжи песчаные, рифов нет, а мели не страшны ни быстроходным надувным лодкам первой волны, ни тяжелым десантным ботам.

Единственное – с берега тоже можно было разглядеть подкрадывающуюся субмарину. И в установленные на танках тепловизоры – подводные суда были чуть теплее поверхности моря, – и, весьма часто, благодаря белому цвету, – в обычный бинокль. Другие бы хоть немного маскировали свои корабли, однако островитяне издавна славились спесью, и что-то изменить мешала их гордость. Да и акустические станции, те самые, которые предложил Чачу, мало-помалу выставлялись на прибрежном мелководье.

– Массаракш! Где он должен находиться?

– У точки шесть-три-четыре.

Чачу прикинул. Далеко. Туда ехать часа три, не меньше.

– Все машины молчат?

– Да. Мы пробовали вызывать и на основной волне, и на аварийной – тишина. Подождем еще с четверть часа. Если не отзовутся, придется выдвигать твою роту.

– Все молчать не могут, – убежденно заявил ротмистр. – Там же опытные люди, службу знают досконально. Ладно, на одной машине испортилась рация, что-то случилось с другой, но не со всеми же одновременно! Массаракш! Надо выдвигаться немедленно. Если порядок, пусть будет засчитано, как учебная тревога. А если…

Он не договорил, но было понятно без лишних слов. Хотя, и дежурный, и Чачу хотели бы посмотреть на того, кто умудрился застать врасплох патруль. Не шутка же – накрыть четыре танка, да еще так, что даже передать ничего не успели.

– Хорошо. Поднимай одну полуроту. Кого пошлешь?

Ротный отнюдь не обязан каждый раз самолично водить подчиненных в бой или на поиски. Тем более, когда идут лишь один или два взвода. На то субалтерны имеются. Только субалтерны субалтернами, а…

– Сам поведу. – Чачу зажал трубку плечом, нашаривая сапоги.

– Твое право. Все. Я записываю в журнале. Отбой связи.

Человек приспосабливается ко всему. Искалеченная рука – не рука, но главное – элементарная сноровка в сочетании с привычкой. Мгновения, и ротмистр был готов. Открыл дверь в приемную, где сладко подремывал дежурный капрал.

– Тревога! Первой полуроте – по машинам! Выдвигаемся на юг. Ребятам скажи – ротмистр Пудураш не выходит на связь. Пусть сразу проникнутся.

– Есть! – вытянулся капрал и нажал на две кнопки на пульте.

Простейшая система. Сейчас в помещении резерва зажглись соответствующие лампочки. Они показывали, кому надлежит сломя голову нестись к танкам. Остальные могут продолжать отдыхать. Пока не придет их очередь.

Тревога!

Ночная тьма еще не желала покидать мир, и потому Чачу вел колонну прямо по пляжу: привычная дорога по ту сторону дюн требовала хоть какого-нибудь освещения. Иначе въедешь так, что потом не очень выберешься. Там же не прямой путь, а свет фар виден издалека – на тех участках, которые лежат повыше песчаной гряды, своего рода барьера между землей и водой. Зато здесь, почти на границе двух сред, песок был довольно ровный, приглаженный штормовыми волнами, и имелась возможность двигаться на полной скорости без малейшего риска и, что не менее важно, без какой-либо подсветки.

Слева темнели дюны, справа чуть поблескивало море, знай гони себе вперед без особых проблем. Собственно, ночные патрули так всегда и делали. Потому если где искать Пудураша, так непосредственно на берегу. Другого варианта быть просто не могло. Ротмистр был человеком ответственным, какой-нибудь привал в укромном месте устраивать бы точно не стал.

Волны накатывались на песок, море наверняка шумело, однако для танкистов даже его гул был заглушен шумом двигателей. Хотя и стояли на них глушители, но одно дело находиться неподалеку, и совсем иное – в стремительно прущей машине. В чем преимущество головного – хотя бы пыли и песка меньше. Впрочем, полурота шла с большими интервалами: вдруг придется резко затормозить, и поднятый гусеницами песок не должен был беспокоить даже замыкающего «дракона».

Торчащие в башнях командиры напряженно всматривались вперед и по сторонам, главным образом – в морскую даль. Вдруг там маячит белый силуэт противника? А потом небо стало потихоньку сереть, и вместо навороченных приборов стало достаточно простого бинокля.