Он снова обернулся – и увидел двигающийся прямо на него бумажный танк еще большего размера. Он ухватил картонную пушку за дуло и заткнул его как раз в тот момент, когда машина выстрелила. Танк разорвало. Его остатки кружились в воздухе – обрывки бумаги и конфетти.

Но приближались новые танки; их стало еще больше, и размером они были посолиднее. Похоже, тупость этой земли неиссякаема! Загремел задумался о том, как бы прекратить это раз и навсегда.

Ему пришла в голову мысль. Загремел начал рвать бумагу, покрывавшую землю. Как он и ожидал, под бумажным покровом оказались обычная грязь и камни. Он отыскал пару хороших осколков кварца и ударил их друг о друга, чтобы выбить искры. Вскоре ему удалось высечь огонь. Бумажная трава легко загорелась.

Танки ринулись к огню и вскоре загорелись сами. Их боезапас взорвался, разбрызгивая слюду. Обрывки цветной бумаги взлетели в небо облаками из картинок, рекламы продуктов и прочего безумного бреда, который заполняет страницы журналов. Вскоре все танки превратились в пепел.

Загремел потопал дальше. Бумажный тигр вышел из бумажных джунглей и, зарычав, прыгнул. Загремел поймал его за хвост и тряхнул так, что зверь превратился в листок гофрированной бумаги в оранжево-черную полоску. Он сунул ее в огонь и использовал этот импровизированный факел, чтобы отпугнуть других бумажных зверей. Они отступили перед горящим тигром, и Загремел пошел вперед – никто не решался преградить ему путь. Очевидно, здесь не знали ничего страшнее горящего тигра. Если это была битва, то Загремел ее выиграл.

Он подошел к карточному домику. Загремел знал, что такое карты; он видел, как принц Дор и принцесса Айрин играли в них в замке Ругна, вместо того чтобы перейти к делу, как поступили бы огры. Иногда они строили странные сооружения из карт. Домик был таким же сооружением, только большим: каждая карта высотой с Загремела, а знаки мастей размером с его голову – и почти такие же уродливые.

Загремел остановился, чтобы обдумать это. Ближней к нему была девятка червей. Он знал, что изображение сердца на карте – символ любви. Это мимолетно напомнило ему разговор с медной девицей о Танди. Возможно ли, чтобы он нравился маленькой девушке больше, чем следовало, принимая во внимание тот факт, что огры вообще не способны нравиться? И если это действительно так, то как ему поступить? Может, сердито зарычать на нее, чтобы выбить эту дурь у нее из головы? Это казалось лучшим выходом.

Загремел вошел в карточный домик, стараясь не развалить его. Такие строения легко рассыпались; кроме того, возможно, это выход из бумажного мира. Он чувствовал, что неплохо справляется со странствиями в тыквенных мирах, и хотел добраться до конечного пункта и встретиться с конем тьмы.

Внутренняя стена представляла собой двойку треф. Загремел вспомнил, как он развлекался на кладбище, и довольно улыбнулся – вот истинно огрское развлечение, великолепное буйство! На стене был также бриллиантовый валет – валет бубей, символизирующий богатство драконов. Интеллектуальное проклятие огра делало значение этого символа вполне очевидным. Он вспомнил, как много маленьких сверкающих камешков было у леди драконов, – вероятно, это ее карта. Кроме того, там имелась еще двойка пик со своим зловещим символом: знак дворцовой охраны.

В центре карточного домика находился джокер. Он изображал буйного красавца-огра, чьи ноги выходили из струй дыма. Разумеется! Такими и должны быть огры в бумажном мире. Загремел толкнул карту, ожидая, что она окажется дверью в следующий мир, – и весь домик рухнул.

Карты, конечно, не были тяжелыми, и через мгновение голова Загремела показалась над бумажными руинами. Он огляделся.

Пейзаж изменился. Бумага исчезла. Нарисованное небо и картонные деревья пропали бесследно. Перед Загремелом расстилалась широкая песчаная равнина, такая же, как во владениях ночных кобылиц, за исключением того, что эту ярко освещало солнце, источающее почти невыносимый жар.

В пустыне он заметил какую-то штуковину. Она красиво поблескивала, но не походила на бриллиант. Загремел с любопытством приблизился. Это оказалась бутылка из зеленоватого стекла, наполовину погребенная в песке, заткнутая пробкой и запечатанная. Огру бутылка пришлась по душе – из нее может получиться прекрасное оружие, если отбить донышко.

Он поднял бутылку. Внутри угадывалось неясное движение, похожее на клубящийся туман. На пробке лежала массивная металлическая печать с единственным словом: дурак.

Загремел подумал, что надпись адресована тому, кто захочет вскрыть бутылку, и удовлетворенно отметил, что он, будучи огром, вполне соответствует этому определению. Что ж, такова природа огров.

Кроме того, в этой жаре он начал ощущать жажду; возможно, бутылка содержит неплохой напиток. А еще неизвестно, когда он сумеет найти в тыкве что-нибудь пригодное для питья. Загремел сорвал печать и зубами вытащил пробку. В действиях огра явно прослеживалось влияние интеллекта косящих глаз, делавшего его любознательным.

Когда пробка вылетела из бутылки, из горлышка потек подозрительный туман. Запах он издавал весьма неприятный. Скверно – это явно нельзя ни есть, ни пить; к тому же оно так воняло серой, что Загремел чихнул.

Туман собрался в зеленоватое облако, клубящееся, но не тающее в воздухе. Через мгновение из него вытянулись две мускулистые руки, а затем показались голова и торс особи мужского пола ростом с самого Загремела.

– Кто ты, тыквенная тварь? – спросил Загремел.

– Хо-хо-хо! – раскатисто отозвалась тварь. – Я джинн из бутылки. Моим освободителем явился ты, и ныне в награду тебе я милостиво предоставлю возможность избрать, какою смертью возжелаешь ты умереть.

– А, ты один из этих. – На Загремела речь джинна не произвела впечатления. – Чертик из бутылки.

Теперь, припомнив, Загремел узнал это существо – он видел его на карте в бумажном дворце и принял за огра, но у огров плоскостопые волосатые нога, а не дымный хвост.

– Уж не глумишься ли ты надо мною, ты, экскрементирующий экземпляр? – гневно заколыхавшись, вопросил джинн. – Укороти же ныне дерзостный язык свой, дабы не обратил я тебя в ничтожный кубик и не изготовил из тебя бульон!

– Слушай, джинн, у меня нет времени на такие глупости, – сказал Загремел, хотя упоминание о бульонном кубике заставило его почувствовать голод. Однажды он превратил в бульонный кубик быка и сварил из него суп. Сейчас это бы ему пригодилось! – Я хочу только отыскать коня тьмы и расторгнуть заклад на мою душу. Если ты не собираешься мне помочь, убирайся с дороги.

– Без сомнения, на этом месте надлежит тебе быть уничтоженным мною! – разъярился джинн, став мутно-красным от гнева. Он потянулся к горлу огра громадными когтистыми лапами.

Загремел ухватил джинна за руки, связал их и начал запихивать джинна головой вперед в зеленую бутылку.

– Я тебя предупреждал, – сказал Загремел, указательным пальцем заталкивая джинна поглубже. – Не связывайся с ограми. У них нет чувства юмора.

Несмотря на все усилия, джинн не мог оказать Загремелу достойного сопротивления.