Они повернули на север – и наткнулись на действующий вулкан. В его жерле вспучивалась, устремляясь по склону потоком прямо к ним, раскаленно-красная лава.

– Ой, тут еще хуже! – пожаловалась Чем, пытаясь погасить искру, упавшую на ее красивый хвост. Она казалась действительно потрясенной, эта земля явно не подходила для нее.

Сирена снова прислушалась к драконьему уху.

– Ого! – воскликнула она. – Звук меняется в зависимости от того, куда я поворачиваюсь! – Она повернулась, внимательно прислушиваясь. – На севере страшный треск и гром – это вулкан, который мы видим. Я слышу и вижу, как он извергается. К югу рев ветра – там мы уже были. На западе постоянный гул – землетрясение. На востоке... – Она улыбнулась прекрасной улыбкой. – Чудесная, покойная, тишайшая тишина.

– Могилы тихи. – Танди содрогнулась.

– Лучше уж кладбище, чем это, – сказала Чем. – Через него можно по крайней мере пройти.

– Иногда, – согласилась Танди.

Они повернули на восток. Земля постоянно смещалась под ногами, словно пытаясь помешать их продвижению вперед, но они были тверды в своем решении убраться отсюда.

Когда солнце устало опустилось за вулканом, по счастью, не попав в его жерло, путники достигли новой границы сфер. Прямо за ней виднелась грядка гипнотыкв. Тишина была не кладбищенской. Просто огородной.

– Никогда не думала, что обрадуюсь при виде такой грядки, – мрачно проговорила Танди.

– Здесь мы и проведем ночь, – сказала сирена. – А пока давайте-ка выясним, съедобны ли эти тыквы.

– Оставьте, оставьте одну! – закричала Бантик.

– Разумеется, дорогуша. Попробуй вот эту. – Сирена протянула медной девице отличную большую тыкву.

Бантик замешкалась в сомнении, потом заглянула в глазок. И снова подняла взгляд.

– Там ничего нет, – сказала она.

– Как – ничего нет? – Загремелу не приходило в голову, что какая-то из тыкв может не работать. Он забрал тыкву у Бантик и заглянул в нее.

И оказался в устремившемся к земле корабле Он поспешно ухватился за рычаги управления и восстановил равновесие. Когда на нем не висела медная девица, он управлялся со всем просто прекрасно.

В считанные мгновения Загремел доставил корабль назад в Медный город, к его дому-гавани. Он сумел повернуть корабль и аккуратно приземлиться. Потом вылез наружу и направился между движущихся домов к тому, в котором жила Бантик, к четвертому строению, идя по своему отмеченному бечевкой следу. Он машинально подумал о том, оставил ли за собой веревочный след по всему небу и возле луны. В Ксанфе он потерял эту бечевку, а здесь нашел. Что ж, неплохо. Медяки обступили его.

– Где Блянтик? – спрашивали они. – Мы проводим репетицию медного духового оркестра, и она нам нужна.

– Блянтик? Ах да, она сменила имя. Она вернется, как только я сумею ее доставить. Она услышала, как вы репетируете, и сказала, что скоро вернется.

– Разумеется; мы все боимся высоты. Когда падаем с большой высоты, мы получаем царапины. У Блянтик уже была одна царапина на...

– Не говорите об этом с чужаком! – оборвала мужчину-бесстыдника медная девица.

– Дайте мне немного времени, и я верну ее, – сказал Загремел. – Теперь я знаю, как это сделать.

Они были не слишком удовлетворены, однако оставили его в покое. Загремел уселся в нише, двигавшейся вместе со стеной, и задремал.

Он проснулся в Ксанфе, когда Танди убрала от него тыкву.

– Я не знала, сколько тебе нужно времени. – Она подняла ухо провального дракона. – Я слушала его и, когда оно затихло, подумала, что, может быть, пора вытащить тебя оттуда. Я не уверена, что слышала именно тебя, но, поскольку твое здоровье мне небезразлично...

Загремел взял в руки ухо. Он услышал утробный голос, говоривший: – Зеркало, слушай и исполняй – треснешь ли, нет, но дорогу мне дай. Последовал звон разбитого стекла.

– Теперь там не так уж тихо, – доложил Загремел. – Звучит так, будто это я говорю.

Танди улыбнулась:

– Говори все, что тебе угодно, Загремел. Ты моя главная опора в этом странном поверхностном мире. И я тревожусь, когда тебя нет.

Загремел накрыл ее маленькую ручку своей здоровенной волосатой лапой: – Я ценю это, Танди. Я знаю, тебе было бы тяжело остаться одной на просторах Ксанфа. Но я стараюсь справиться со своими проблемами там, в тыкве, и становлюсь сильнее.

– Надеюсь, – сказала она. – Ты нужен нам всем, и не только для того, чтобы защищать нас от монстров. Чем говорит, что к северу, кажется, находится горная гряда, на которую мы не сможем взобраться, на востоке драконы, на юге пыльная буря. Нам придется направиться назад, на запад, через земную сферу, а вулкан до сих пор извергает лаву.

– Нужно просто подождать, пока лава не остановится, – сказал Загремел.

– Да. Но мы не знаем, сколько это займет времени, а она должна еще остыть, чтобы мы могли пройти по ней. Наверно, мы еще на некоторое время останемся здесь, на бахче.

– Так и сделаем, – сказал Загремел. Он выпустил руку Танди, боясь, что его тяжелая лапа причинит ей боль. – Ты, кажется, говорила, что эти тыквы съедобны?

– О да, конечно. Ты можешь съесть столько, сколько захочешь. Мы все уже наелись; тыквы – хорошая штука, когда не заглядываешь в глазок. И что смешно, там, внутри, нет ни следа иного мира: ни кладбища, ничего такого. – Она протянула ему тыкву глазком вниз.

Загремел тут же набил пасть. Действительно вкусно – сладкая сочная мякоть и масса семян. Казалось странным, что вещь, способная воздействовать на его сознание, может быть еще и вкусной едой, но ведь не только тыквы обладают такой особенностью. Дракон бывает страшным врагом, но, побежденный, тоже превращается в неплохое блюдо.

– Та тыква, в которую я только что заглядывал, – проговорил Загремел между двумя глотками, – почему она не вернула Бантик назад, когда та в нее заглянула?

– Мы обсудили это, пока ты отсутствовал, – сказала Танди.

Она бодрствовала, единственная из девушек; остальные, включая и медную девицу, спали. Загремел на минуту задумался, зачем металлическому человеку сон, но потом понял, что это ничуть не более странно, чем металлический человек, оживающий при нажатии кнопки.

– Мы решили, что здесь она – только некое проявление себя, так же как и ты в тыкве. Потому она сама и не может пересечь эту границу, ее должен перевести кто-то из нас. И ее кажущееся тело исчезнет здесь, так же как твое исчезает там.

– В этом есть смысл, – согласился Загремел, в несколько приемов уминая очередную тыкву. – Исчезала ли она, когда я взял ее на борт корабля «Шаттл – Луна»?

– Да. Ты держал пустоту. Потом, когда мы убрали тыкву, она появилась снова, обняв тебя...