– А твое красноречие, Адя, при тебе ли осталось? – спросила его Брунхильда.

– Питать надежду смею, Ваше величество.

– Вот и ладно. Остается главный вопрос: как нам вернуть обратно то, чего мы о себе не знаем?

– А ведь я вас знаю! – заявила Кошиса.

– Как? Откуда?

– Я вас читала. Вы, Ваше величество, живая легенда. Корова и Подлодка тоже известные персонажи. Ну а с моим господином мы знакомы с начала времен. Одного лишь уважаемого Адю не имела чести знать до сих пор.

– Это потому что моя слава скромно следует за мной, не смея обгонять меня самого, – констатировал Адя.

– Так выходит, что: мы тоже ненастоящие? – спросила Брунхильда.

– Нет, совершенно кошевидно, что вы настоящие! – ответила Кошиса.

– Но ведь по-твоему получается, мы персонажи?

– Вы настоящие, потому что способны сами задаваться вопросом, а так же осознаете себя собой. То есть, можете сказать, что «я это я». Значит, вы не персонажи, а личности.

– А по поводу здешних персонажей, ты, помнится, говорила, что напишешь их, и они исчезнут. Как это происходит?

– Да просто, когда создаешь их образы в книге, они материализуются. А когда по какому-либо сюжету списываешь со счетов, они ликвидируются, уходят со сцены действа. Вот такая здесь кошевительность.

– Ничегошеньки себе! – воскликнула Подлодка. – А нас тоже можешь списать со счетов?

– Ой, как вы могли такое подумать! Я очень кошелюбно к вам расположена. Напротив, я бы очень хотела вас попросить принять меня в свою компанию. Меня тоже беспокоит крышка.

– А почему ты не можешь просто написать о том, что крышка исчезла? – спросила Корова.

– Уже пробовала, не получается. С реальностью все намного сложнее, не как с персонажами. Так возьмете меня с собой?

– Конечно, мы такую Кису, такую Кошису, с собой возьмем. Будешь нашей Кисой-Кошисой, – сказал Адя.

– Адя, с каких это пор ты здесь распоряжаешься? – возразила Брунхильда.

– Ваше величество, я весь покорнейше к вашим услугам.

– Моя королева, – вступил в разговор Зверюга, – я тоже прошу тебя.

– И я! – сказала Корова.

– И я! – сказала Подлодка.

Королева была в раздумье.

– Я правда, вам пригожусь! – продолжала Кошиса. – Могу быть вашей кошеведчицей, например.

– Кем-кем? – спросила Брунхильда.

– Могу заниматься кошенажем, участвовать в кошеведовательных операциях. Все могу выкошеведать, и даже укокошить кого, если надо.

– Как это, укокошить? – рассмеялась Брунхильда.

– Ну это, извините, облапошить, огорошить, заговорить, или голову вскружить.

– Не сомневаюсь, что ты это умеешь. Главное, чтобы это не было направлено против нас, особенно касательно того, что называется «вскружить голову», – сказала Брунхильда, покосившись на Зверюгу.

– Ну что вы, это исключено! Мой господин меня знает, я в общем-то безобидна. Я даже к ликвидации своих персонажей прибегаю только в самом крайнем случае, а о чужих и речи нет, профессиональная этика не позволяет. Не говоря уж о людях.

– Так каково твое решение, моя королева? – спросил Зверюга.

– Да, мы возьмем с собой Кошису, – сказала королева.

– Ура! – закричала Корова.

– Ура-ура! – закричала Подлодка.

– Добро пожаловать в нашу команду, – сказал Адя.

– Спасибо вам! – обрадовалась Кошиса. – Это просто кошевательно! Только вы меня не бросайте, ладно?

– Не бросим, – заверил ее Зверюга.

– Теперь, нам следует подумать о наших дальнейших действиях, – сказала Брунхильда.

– Осмелюсь предложить, Ваше величество, если позволите, – молвил Адя.

– Что?

– Не мешало бы подкрепиться, для начала.

– Я знаю здесь недалеко кафе, – сказала Кошиса.

– Веди нас.

И они отправились вслед за Кошисой.

Кошиса, во главе процессии, двигалась кошачьей походкой, покачивая хвостом и водя «передними лапками». Зверюга пристроился рядом с ней.

– Значит, вот ты какая стала? Ты сильно изменилась с тех пор.

– Да и ты тоже, мой господин.

– Мне несколько неловко, от того что было, и что сейчас.

– Мне тоже, мой господин.

– Однако со мной ты разговариваешь, как прежде, немногословно и в своей манере.

– Для тебя, мой господин, я и осталась прежней.

– И все же, мы теперь другие. Много пережили оба, наверное.

– Да, и нам есть что рассказать друг другу.

– Еще будет время.

– Корова, а как же ты теперь, без крыльев? – спросила Подлодка. – Ой, а можно ли тебя так называть? Как-то не вяжется, с твоим нынешним обликом.

– А с твоим, разве вяжется? – ответила Корова. – Ты Подлодка, или кто?

– Я да, я Подлодка!

– Ну вот и я Корова. А как мы еще можем друг друга называть, если даже сами себя не знаем? А насчет крыльев, мне почему-то кажется, что я еще смогу превратиться обратно. Пока не знаю как, но смогу.

– И мне тоже так кажется. Хорошо бы научиться это делать по желанию.

– А ты, Зверюга, – спросила Брунхильда, – не думаешь ли снова обернуться Лохматою Зверюгою?

– А тебе бы этого хотелось, моя королева?

– Нет, оставайся таким.

– Значит, как прикажешь, моя королева.

– Оставайся-оставайся! – закричала Подлодка.

– Мы и не предполагали, что Зверюга может быть таким, собой, привлекательным, – добавила Корова.

– Да и вы тоже ничего себе стали. Хотя и раньше были ничего.

– О! Вот это «ничего» из уст нашего немногословного друга звучит как изысканный комплимент, – сказал Адя.

– Спасибо-спасибо! – кокетливо отозвались Корова с Подлодкой.

– А он и раньше был ничего, – вставила Кошиса. – Еще тогда, когда мой господин был в своем первом обличье, когда в мы пещере жили. А я, мой господин, я была ничего тогда?

– Да, Кошиса, – ответил Зверюга в своей скупой манере.

– А сейчас? А сейчас? – продолжала допытываться Кошиса.

– Да, Кошиса. Только зачем ты называешь меня «мой господин»?

– А я не могу иначе! А я привыкла! Это такой вот у меня, кошизм.

Что подразумевалось под словом «кошизм», друзья не совсем поняли, но это было неважно, потому что они уже подошли к заведению с вывеской «Кафе». Внутри сидела немногочисленная, но разношерстная публика. Посетители одновременно и как-то подозрительно уставились на нашу компанию, некоторое время их разглядывая, как это обычно бывает в устоявшейся среде, где все друг друга знают, но через минуту принялись за свои дела: кто за еду, кто за питье, вместе с тем эпизодически посматривая на новоприбывших и о чем-то меж собой перешептываясь.