* * *

– Никак не пойму – каким образом ты сюда попал?… Как меня нашел настолько вовремя? – спросил Сорин.

Сохно посмотрел на него долгим взглядом, потом все-таки дотянулся до бутылки и сделал из горлышка большой глоток, отчего кадык его, заросший седоватой щетиной, судорожно прыгнул.

– Можно подумать, я сам это понимаю. Я почти не помню… А вообще-то дело так обстояло, докладываю. Были у меня в запасе две трехлитровые банки самогонки. Хорошая, надо сказать, штука. Свекольная. Мужик один сердобольный приносил. Что-то ему от меня надо было, только никак он сказать не решался. Ходит все кругами и мнется. Так и не сказал, уехал я…

Так вот, принес он эти шесть литров, сальца на закуску, хлеба… Я и засел у себя в котельной. Закрылся изнутри. Дверь металлическая. Местность-то, сам понимаешь, приграничная. А за мою голову тысяч полста обещали в баксах – это точно.

И уснул, угомонился. А дверь, повторяю, закрыта изнутри. Окно я самолично задолго еще до этого армированной кладкой в полтора кирпича заложил – нос не всунешь… Даже ты забраться бы не смог.

Игорь кивнул:

– А я на роль взломщика пока и не претендую. У меня специализация всегда была чуть-чуть иная, если помнишь.

– И тем не менее…

– Что – тем не менее?

– Тем не менее ты туда забрался…

– Я? – Игорь спросил коротко и абсолютно серьезно, без удивления и даже без сарказма.

– Ты так тряс меня за плечо, что я проснулся. Потом ты мне еще уши потер, как тот мент в московском вытрезвителе. Я ему, кстати, на следующий же вечер чуть самому уши не отрезал. Выследил и… побеседовал… Но это не к делу. А ты – точно приходил. Уже после второй банки…

– А дальше?

– Ты был предельно краток. Написал мне на бумажке адрес этого дома и приказал как можно быстрее отправляться сюда. Товарищи в беде – товарищей надо выручать!

– Где эта бумажка? Сохранил?

– Конечно. Только я ее не на столе нашел, а приклееной к двери своего подвала снаружи.

Сохно наклонился над кроватью, выдвинул из-под нее грязноватую спортивную сумку, покопался там несколько секунд и вытащил половинку листочка из школьной тетрадки в клетку. Протянул командиру.

Игорь взял листок в руки. Посмотрел внимательно, подошел ближе к окну, еще раз посмотрел.

– Адрес правильный… Ладно. Рассказывай дальше.

Сохно мрачно кивнул:

– Потом уже узнал я, что приходили с почты. Телефонограмму для меня приняли. Передавал человек, странно говорящий по-русски. Но не кавказец. Другой акцент. Непонятный.

– А кто – не известно?

– Нет.

– Ладно. Хочется надеяться, время покажет… Но тем не менее мне ведь очень хотелось бы, чтобы ты был здесь, только я не знал, где тебя искать.

– Значит, я не напрасно дальнобойщиков замучил, сюда добираясь…

– Не напрасно. Даже очень не напрасно, потому что здесь тоже вещи непонятные творятся. И еще здесь появился человек, который вызывает у меня желание взять в руки твой гранатомет…

– Кто такой? – сразу оживился Сохно.

– Лисовский.

– Ой-ей, как же я так сплоховал, что без оружия приехал. «РГ-6» ему в глотку засунуть было бы очень приятно. И полный барабан выпустить, чтоб наверняка. Ну, ладно, значит, начинаем действовать? Что от меня требуется?

– Действовать начинаем. Первое к тебе условие – приведи себя в порядок с дороги. Умойся, побрейся, переоденься. Мне пока лучше не появляться на квартиру к Кордебалету. Меня там должны ждать. Пойдешь ты. Поговоришь с матерью, если она жива. Я с ней разговаривал только по телефону. По голосу – она. По данным центрального компьютера Службы – она уже умерла. Все там выяснишь.

– А кто должен ждать тебя?

– Я думаю, или какая-то мафия, или ребята из Конторы… Вчера двое встречали меня на дороге. Не доезжая до города.

– Похоронил?

– Машину жалко. Красивая была. Почти новая… Глава 7

Отдельная мобильная группа без суеты отступала. Лишь однажды со стороны прикрытия послышалась стандартная, в три патрона, автоматная очередь – остановила, как нетрудно догадаться, еще что-то живое, и больше звуков не доносилось. Через три часа Игорь объявил привал – с раненым идти было тяжело. И хотя Саша Краснов пришел уже в себя и хотел встать, чтобы передвигаться самостоятельно, Игорь не разрешил ему это сделать. Дали сигнал Кордебалету, который шел метров на двадцать впереди остальных, подождали Макарова и Сохно, осуществляющих прикрытие.

– Что там было? – спросил Игорь. – Так и не отставали эти заразы?

– Да нет, – засмеялся Макаров, – это я сдуру сплоховал. Показалось, тень среди деревьев сбоку, я и шмальнул… А там обезьянка была. Жалко животину… Мордашка симпатичная, даже благородная какая-то… Глаза совсем не вьетнамские, – добавил смеющимся шепотом, покосившись на Тана с Нгуеном, что-то обсуждающих в стороне.

Вьетнамцы подошли.

– Нгуену надо уходить, – сказал Тан. – Больше он не хочет с нами работать. За эту стрельбу бандиты уничтожат его родню в Сайгоне. Вы его подставили. Очень нехорошо!

– Ваши бандиты сами хотели поставить нам ловушку. И первым в нее попал бы ты, Тан.

– Но груз тогда все равно дошел бы по назначению. И не было бы никаких дальнейших осложнений. А ловушка это или предосторожность – еще неизвестно. Может быть, они просто боялись нашей ловушки и потому выставили посты.

– Конечно… И из предосторожности пошли за нами в погоню…

– Что бы ни было там, но это срывает всю долгосрочную программу, которую мы разрабатывали больше года… Мы бы сделали из морских пехотинцев стадо идиотов…

– А вот в этом я как раз и не хочу участвовать… – сказал, как отрезал, Игорь. – И прекратим разговор.

Тан прекратить разговор не пожелал. Характер у вьетнамца был, видимо, нудный, и он решил его показать. И даже птичий голос терялся под жесткостью слов, произносимых отчетливым командирским тоном:

– Вы здесь не добровольцы, а военнослужащие и выполняете приказ, а не отдыхаете по собственному желанию. И не вам выбирать, в чем вы будете участвовать, а в чем не будете.

Тогда Игорь просто поднялся во весь рост и подошел к маленькому капитану вплотную, со смаком сплюнул ему под ноги.

– Послушай, ты, вояка… Мы – не находимся с Америкой в состоянии войны. И если вынуждены были убивать «беретов», то так сложились обстоятельства. Понял разницу между нами и тобой?… Но одно дело – убивать, а другое дело – травить… Во все времена для мужчины считалось позорным быть отравителем… Мне плевать на ваши болота, и ради них я не собираюсь терять свою честь офицера. Запомни это раз и навсегда и не пытайся больше заговаривать об этом…