— Ты все время возишься с этой девочкой, — недовольно сказала Элизабет. — Того и гляди, принесешь домой вшей или чесотку. Говорят, ее мать не может ходить. Она целыми днями лежит и не способна как следует ухаживать за дочкой. Отец же все, что зарабатывает, тратит на спиртное. Ребенок предоставлен сам себе. Разве так можно?

— Бетти, я же тебе уже говорила — с начала каникул я купаю Шарлотту в ручье, поэтому она чистенькая, — сказала Эрмин твердо. — И одежда у нее чистая — та, которую ты передала для нее. Она плохо видит, это правда, но гулять ей очень нравится. Лолотта первой слышит, как взлетает птица или убегает потревоженная олениха. Цветущие одуванчики она находит по запаху, он у них особый, терпкий. И мне самой очень нравится с ней гулять. Старший брат, Онезим, никогда не берет ее с собой.

— Держись подальше от этого парня, — сказал Жозеф. — У них у всех одно на уме. А этот — настоящий грубиян, для него нет ничего святого. Какой стыд! Да во времена отца Бордеро таких, как он, к Валь-Жальберу и близко бы не подпустили!

Симон переминался с ноги на ногу — он ждал отца, чтобы вместе с ним отправиться на фабрику. Жозеф называл себя с сыном хранителями фабрики, и благодаря им в просторных и пустых помещениях всегда было чисто, крыши не протекали, динамо-машина исправно поставляла жителям поселка электричество.

Эрмин поторопилась покинуть дом, потому что Элизабет могла придумать для нее какую-нибудь работу. На девушке была льняная юбка длиной до середины икры, сандалии на веревочной подошве и голубая блузка. Вокруг лба она повязала кокетливую ленточку в тон блузке. Ее волнистые шелковистые волосы красиво струились при каждом движении. Она ощущала себя легкой и хорошенькой.

Шинук встретил девушку радостным ржанием. Она отвязала коня и повела его к распахнутой настежь двустворчатой двери. Корова жалобно замычала.

— Скоро придет Бетти и подоит тебя, — сказала ей Эрмин. — А потом пойдешь пастись, куда захочешь.

Скота в поселке осталось мало. В основном на лугах вокруг Валь-Жальбера паслись коровы местных фермеров. Маруа совершенно спокойно выпускали свою буренку со двора, и с ней не случалось ничего плохого, если не считать встречи с пламенным поклонником — быком фермера Потвена. Результатом этого «романа» должно было стать появление теленка, которое ожидалось не раньше будущего Рождества.

К лесному ручейку сегодня я ходил;

Ручей был так хорош — в нем искупался я!

Я так давно тебя люблю…

И не забуду никогда!

Эрмин шла по дороге, спускавшейся к озеру, и громко пела. Скоро показался дом, в котором жила семья Шарлотты. Девочка сидела на последней ступеньке крыльца. Заслышав стук лошадиных копыт, она повернула голову, и ее худенькое личико осветила улыбка.

— Эрмин?

— Лолотта!

Девочка встала и пошла на голос, вытянув руки вперед. Смутно, но она все-таки видела темное пятно — лошадь и светлый силуэт девушки. Эрмин взяла ее на руки.

— Папа ушел, мама спит, — сказала малышка доверительно. — Я издалека услышала твой голос. Ты пела «У чистого ручья».

— Да, моя Лолотта! А где твой брат?

— Он не ночевал дома, потому что нашел работу в Робервале, на большом пароходе, который называется «Le Nord»[41].

— Идем гулять? — весело предложила Эрмин. — Сначала я посажу тебя себе на плечи, а потом ты возьмешься за гриву Шинука и… оп!

Эрмин усадила девочку верхом. На малышке были старые штанишки Армана Маруа, стянутые на талии пояском, поэтому сидеть было удобно. Эрмин повела Шинука за веревку, привязанную к недоуздку, стараясь держаться в тени деревьев.

После закрытия фабрики и отъезда восьмисот жителей лес понемногу возвращал себе отвоеванные человеком земли, пуская всюду молодую, стремительно развивающуюся поросль. Пока эти молодые растения казались безобидными кустиками, посаженными ради услады глаз случайных прохожих.

— Ты довольна, Шарлотта? — спросила девушка. — Ты настоящая счастливица! Представь, пару дней назад Эдмон захотел сесть на Шинука верхом. Я рассказала, что ты ездишь на нем без седла, и он тоже решил попробовать. И что ты думаешь? Мне пришлось срочно его снимать! Шинук стал танцевать джигу и топать ногами! А с тобой он ласковый и послушный, как барашек. Жозеф не знает, что и думать. Прошлый хозяин Шинука заверил его, что лошадка добрая и смирная. И это правда — в упряжке Шинук ходит послушно, но совсем другое дело, когда кто-то пытается сесть ему на спину без седла. Я спрашивала, почему так, у месье Буланже, местного фермера. Он объяснил, что лошади часто удобнее носить наездника в седле.

Шарлотта слушала девушку, задыхаясь от счастья. Она упивалась звуком голоса Эрмин, свежим запахом листвы, щебетом птиц. Ее больные глаза различали расплывчатые пятна зелени, осененные прекрасным бело-золотистым светом.

— Сегодня солнышко яркое, — заметила маленькая всадница. — И листья напевают свою песенку.

— Ты права, дорогая, — согласилась Эрмин. — Знаешь, я думаю, Шинук тебя очень любит. Он думает: «Нельзя, чтобы эта малышка упала или утомилась, сидя у меня на спине!»

— Твоя лошадь и правда так думает? — удивилась девочка.

— Конечно! Если бы он так не думал, разве стал бы он тебя слушаться?

Эрмин продолжала весело болтать, не подозревая, что из-за деревьев на нее кто-то смотрит. Она прекрасно знала, куда идет. Вдова Дунэ, которая всегда была рада поболтать, рассказала девушке о каньоне на реке Уиатшуан, чуть ниже по течению — за водопадом и деревней.

— Я любила там гулять, когда ждала самого младшего, но мужу это не нравилось, — рассказывала пожилая женщина. — Не нравилось, потому что я пыталась купаться, не снимая при этом блузку и панталоны. Мне тогда было тридцать восемь, и мы недавно переехали в Валь-Жальбер. Мой дорогой супруг с ума сходил от ревности при мысли, что чужой мужчина увидит мои руки и ноги!

С мечтательным видом Мелани Дунэ описывала Эрмин, как приятно было сидеть на больших камнях, нагретых лучами солнца.

— Я садилась или даже ложилась и гладила свой живот. Если б только месье кюре узнал об этом! Дитя в моем чреве шевелилось от удовольствия. Ты когда-нибудь была в каньоне, Эрмин? Сходи туда в середине июля, это лучшее время для такой прогулки. Тропинка позади монастырской школы приведет тебя туда.

Девушка не сказала правды Жозефу и Элизабет. Она не собиралась идти на луг возле мельницы Уэлле. Сквозь низкие белесые ветви кленов она увидела мерцание воды.

— Какая красота! — воскликнула она, оказавшись на вершине серо-желтого каменного выступа.

— Что ты видишь? — спросила Шарлотта.

Эрмин сожалела о том, что девочка не может увидеть то же, что видит она. Поэтому поторопилась ответить: