– Что устроила? – она непонимающе распахнула глаза. – Я ничего не устраивала, я постаралась отвести опасность от вашего единственного наследника, и не более того.

– Ты сумасшедшая, что ли? Он мужчина! Он умеет обращаться с лошадьми! А не смог бы справиться, то на всё воля Божья… А ты полезла не в своё дело! Идиотка чёртова!

– Если на всё воля Божья, то вот и примите её в таком виде. Не справился бы он с конём, как пить дать. Вот меня Господь и сподобил ему помочь. Мчащегося на тебя коня так не встречают: на расслабленных ногах, даже не сгруппировавшись! А он стоял как на празднике. Конь снёс бы его и по земле размазал, и никто даже охнуть бы не успел. Я почему его с ног сбить смогла? Да потому что не готов он был ни от моего удара увернуться, ни от коня!

– А дальше? Дальше зачем на него вскочила?

– Потому что в раже конь был, и его увести подальше от людей надо было. Он не просто так на нас понёсся, он убивать шёл, это же видно по глазам его было, и, пока не сошло с него это, к людям подпускать его было нельзя…

– Ты что, раньше выездкой лошадей занималась? Когда? – герцог плотно схватил её за плечо, и на Миранду сошло понимание, что сказала она явно лишнее. В глазах мелькнул ужас, и она поспешно зажмурилась.

– Я спросил когда? – повторил вопрос герцог и несильно тряхнул за плечо.

– Никогда, милорд. Никакой выездкой лошадей я не занималась, – испуганно сжавшись и не открывая глаз, прошептала она.

– Откуда тогда ты это знаешь? – не унимался герцог. – Ты не можешь этого знать! Я всю твою биографию теперь досконально изучил! Ты не пересекалась с лошадьми никогда!

– Я читала, – прибегла она к последней уловке.

– У тебя навык за версту чувствуется, так что не ври! Нельзя так в седло вскочить, если лошадь впервые видишь! Давай говори, когда и где этому научилась!

Не открывая по-прежнему глаз, Миранда помотала головой, показывая, что отвечать не намерена.

– Рассказывай давай! Иначе будет хуже! – герцог повысил голос.

– Оставьте меня, Ваша Светлость… Можете делать, что хотите. Ничего дурного я не сделала, и рассказывать мне вам нечего. Я вообще вам больше ничего не скажу.

– Не скажешь, значит… – тон герцога заледенел. – Что ж, прекрасно! Мы завтра с тобой должны ехать к Его Святейшеству. Пока ты выкрутасничала с конём, гонец его приезжал. Вот я у него завтра и спрошу, где ты с лошадьми научилась так обращаться. Пусть он мне расскажет, раз ты мне говорить не желаешь.

Миранда испуганно распахнула глаза, в уме просчитывая, как отреагирует Альфред на подобный вопрос и что сделает. Скорее всего, скажет, что это надо выяснить, и оставит её во дворце инквизиции… И она окончательно потеряет даже надежду на свободу. Нервно сглотнула, облизнула губы, потом покорно выдохнула:

– Хорошо, Ваша Светлость, я расскажу. Только можно не сегодня? Я так перенервничала с этим конём. Я же женщина. У меня до сих пор руки трясутся и голова как чугунная. Я вам прям утром всё-всё подробно-подробно расскажу, ещё до поездки или, в крайнем случае, в карете. Сейчас у меня сил нет ни вспоминать, ни подробно рассказывать. Подождите до утра. Вы можете мне даровать такую малость: отдохнуть до утра после того, как я вам, между прочим, наследника сохранила?

– Хорошо, пусть будет по-твоему, – видя её явный испуг, сжалился над ней герцог. – Только учти, если утром всё честно не расскажешь, пожалеешь, так и знай!

– Благодарю, Ваша Светлость… Конечно, всё честно расскажу… Просто рассказ долгий, а сил сейчас у меня совсем не осталось. И ещё, можно я спать лягу, не ужиная? Плохо мне очень, а сон – это лучшее лекарство…

– Так, может, лекаря тебе позвать? Вряд ли их далеко отпустить успели.

– От нервов лекари не помогают, Ваша Светлость, сон лучше. Я посплю, и утром всё будет хорошо.

– Ладно, отдыхай, – герцог встал и, размашисто осенив её крестным знамением, вышел.

Глава 25

Выйдя в коридор, герцог в раздражении прошёлся по центральной зале, в которую, увидев его, спустился сын.

– Как она, отец?

– Нормально, только перепугалась очень и просила дать ей возможность отдохнуть.

– Вы знаете, а Аякс сильно нервничает снова, его еле в стойло завели, постоянно копытами молотит.

Герцог смерил его мрачным взглядом, прикидывая высказать, что вёл себя как слюнтяй или не стоит. Решил, что не стоит, раз не дана парню прирождённая сноровка и хватка, зачем ещё больше самооценку его опускать. Старается ведь по мере сил. Но потом подумал, что аккуратно сказать всё же надо, и хмуро осведомился:

– Ты хоть понял, что произошло и почему она тебя оттолкнула?

– Я растерялся, отец. Вот совсем не ожидал такого, что он барьер перемахнёт, думал, остановится перед ним, поэтому и не дёргался. А тут вдруг она меня как пихнёт, что я в сторону отлетел и упал, а она на него потом кинулась. Только я не понял, зачем в седло вскочила. Она выездкой раньше занималась?

– В седло вскочила, чтобы от людей увести, поскольку в неистовство он впал и опасен очень был. А чем раньше занималась, не знаю, не спрашивал, говорю же, устала она очень.

– Хорошо, что она не пострадала. Я боялся, что убьётся она на нём. Он же дикий и дурной совсем. Сейчас чуть Георгу голову копытом не раскроил, тот еле увернуться успел.

– Хорошо, что успел, – достаточно равнодушно откликнулся герцог, потом взглянув на часы, спохватился: – Ты есть-то хочешь?

– Хотелось бы… Мы вроде не ужинали ещё. Но если вы устали и не хотите, я не настаиваю, отец.

***

Поужинав с сыном, герцог ушёл в свой кабинет, долго разбирал бумаги, которые получил о супруге: выписки из церковных книг, свидетельства священников и старост посёлков, и всё больше уверялся в мысли, что к верховым лошадям Марта нигде даже близко подойти не могла. Вот не было в её биографии места, где кто-то мог её научить так мастерски держаться в седле, причём по-мужски. Откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Что-то явно было не так. Особенно учитывая то, как она испугалась, когда поняла, что проговорилась, и ещё больше, когда он про главного инквизитора упомянул. Сразу в лице поменялась. Лежит сейчас, небось, и размышляет, как лучше преподнести утаённую от всех часть биографии. Ладно, пусть поразмышляет, всё равно он разберётся, если где-то и в чём-то наврёт.

Опять начал