Выехав на кольцо, машина Кирш остановилась. Али­са умоляюще положила ладонь на руль, и они затормози­ли метрах в пятидесяти от преследуемых. Таксист с невоз­мутимым видом вышел протереть лобовое стекло. Алиса же, не отрывая взгляда от стоящей на обочине машины, нащупала в сумке очечник и надела очки. Почему они ос­тановились? Заметили, что за ними шпионят? Дурацкая ситуация, идиотская… Смысла этого преследования объяс­нить себе Алиса не могла. Чего проще было выйти из ма­шины там, в поселке, подойти, поздороваться… По маги­ческие Адины слова про близких людей превратили Али­су в шпиона. Ну и что теперь? Можно, конечно, выйти и превратить преследование в шутку… Алиса взялась за руч­ку двери, но тут к машине, в которой была Кирш, припар­ковалась иномарка. Одновременно хлопнули две двери, и навстречу к остановившейся на месте Кирш устремилась девушка с эффектным силуэтом песочных часов. Они об­нялись, поцеловались, и, ведя незнакомку за талию, Кирш пересела в ее машину. Автомобиль с высоким мужчиной отъехал первым, потом иномарка; Алисин водитель вклю­чил зажигание и обреченно спросил:

— За какой едем?

Алиса откинулась на сиденье и, проводив взглядом влившуюся в общий поток машин иномарку с двумя де­вушками, тихо ответила.

— Ни за какой; на Курский вокзал, пожалуйста.

Алиса заглянула в кошелек: достаточно, чтобы распла­титься с таксистом и купить недорогой билет на поезд. К счастью, она слышала от знакомых, что с Курского вокза­ла уехать проще, чем с Ленинградского; лишь бы он был скорее — любой, проходящий через Москву поезд, где будут свободные места…

— Ты с какого города-то приехала? — впервые за весь путь поинтересовался таксист.

— Из Санкт-Петербурга, — дрогнувшим голосом про­изнесла Алиса, боясь, что доверительное «из Питера» мо­жет потонуть в лавине подступающих слез.

— Чудные вы какие-то, питерцы…

Уже отойдя от кассы с билетом в руке, Алиса поняла, что до поезда у нее два часа, которые она может и хочет провести единственным образом.

Оказавшись через четверть часа у дверей «Перчатки», Алиса поняла, что не надеется увидеть здесь Кирш, но ей нужно выпить, чтобы снять этот непроходящий спазм в затылке и заглянуть в глаза людям, которых ей так слож­но понять и которые, кажется, играют в любовь, как в игру без правил…

Уже в зале кто-то окликнул се; против света она не сразу разглядела лица и, неуверенно подойдя к бару, узнала Аду и Кот, рядом с которыми стояла коренастая особа, скорее напоминающая деревенского юношу.

— Алисочка, как здорово, что ты пришла! — затара­торила Ада и чмокнула Алису в щеку, овеяв сладким за­пахом «Теоремы» Фенди, перебивающимся пивным духом.

Кот приветственно кивнула и неспешно переступила с ноги на ногу.

— Как Кирш-то — встретила?

Алиса вежливо улыбнулась, пытаясь сообщить своей улыбкой, что в этом мире ничто не может лишить ее спо­койствия духа, но уголки губ дрогнули, и улыбка сосколь­знула с лица, чудом не превратившись в слой антипод — полумесяц обиженных губ.

— К сожалению, нет, — ответила Алиса.

— Меня кто-нибудь представит красивой девушке?! — Оторвавшись от стены, коренастая, не отрываясь, смотрела на Алису.

— Ах да, конечно, прости!.. Алисочка — это Рэй, друг Кирш, я тебе про нее рассказывала.

— Могу себе представить что именно! Не слушайте ее, мадам.

— Чего ты, как Кирш: «Мадам, мадам»?! — захохота­ла Ада. — Ее Алиса зовут, и она пока мадемуазель!

Первые секунды Рэй смотрела на Алису, стараясь со­хранить у глаз лукавый прищур, но веки восторженно при­поднимались, отчего взгляд получался совершенно детс­ким и открытым.

Не то чтобы Алиса поразила Рэй сногсшибательной красотой, но отчего-то вдруг легко поверилось, что все не­достатки, все изъяны, если они и есть в этой девушке, про­стительны и даже необходимы для ее нездешнего образа. Она была другой, просто другой, совершенно иной, от­личной от тех, что до сих пор встречались Рэй. Захотелось дотронуться губами до красивою лица — какого-то слиш­ком несовременною, словно сошедшего с полотен старых художников и обреченного скитаться в этом неуютном мире; захотелось проверить искренность этих глаз… И страшно было помыслить о том, чтобы дотронуться рука­ми до всего скрытого джинсовой тканью — наверняка та­кого же бледного и трогательного, как этот овал, и шея, и руки. Такое смущение и смятение чувств Рэй испытывала впервые, и это никак не вписывалось в ее повое мировоз­зрение спокойного безразличия.

Рэй отвела взгляд, чтобы передохнуть, и, скользнув им по грубым мысам своих мужских ботинок, резко вскинула голову, вернув себе насмешливый прищур; внутри щелкнуло привычное правило соответствия имиджу буча: все женские эмоции можно лишь сублимировать в кулачный бой, сантименты — к черту, наружу никаких эмоций, а тем паче чувств. Рэй снисходительно поинтересовалась у Али­сы, давно ли она знает Кирш, и лениво махнула кому-то у танцпола, чтобы можно было отойти в сторону, изобра­зив перед Алисой независимый вид. Она потянулась было за своей кружкой, но тут выхватила из разговора Ады с таинственной Алисой несколько слов:

— Ты надолго приехала? Скоро в Питер?

— Поезд через полтора часа.

Рэй чуть не поставила кружку мимо стойки и резко раз­вернулась:

— Постойте-ка, девушка, какой поезд, почему через полтора часа?!

Кот, до того момента уныло наблюдавшая за едва за­метной постороннему глазу мукой Рэй, презрительно хмыкнула и в ритме начинающейся песни вышла на танцпол, выводя руками странные фигуры. За ней, бросив на стул сумочку, побежала Ада, успев крикнуть Алисе что-то вроде: «Да ты что? Какая досада».

— Что будем пить?

Услышав этот вопрос, так похожий интонацией и со­провождающим его заботливым взглядом на такой же, за­данный в прошлый раз Кирш, Алиса почувствовала вновь подступившую к горлу досаду.

— У меня настроение неважное, если честно. Я, пожа­луй, водку буду.

Рэй суетилась вокруг Алисы, с грохотом ставя свой стул на металлической ножке то справа, то слева от нее, зада­вала какие-то вопросы и, кивая на Алисин голос, не слу­шала ответы, а разглядывала, как двигаются ее губы и вздрагивает кончик носа.

— Пойдем, я тебя провожу, прогуляемся,— сказала Рэй, уже таща Алису за руку к выходу. Помимо всего про­чего, синеватый от сигаретного дыма воздух клуба про­глатывал Алисин голос, и Рэй захотелось вывести ее нару­жу, как утомленного заключением узника.

Они издалека простились с Адой, та подбежала к вы­ходу и, наспех расцеловав Алису, устремилась назад, к Кот.

Иногда нужно совершить какое-то простое действие с характерным «отчеркивающим» звуком; ну, например, чиркнуть спичкой, чтобы оставить темноту в прошлом, или разорвать фотографию пополам, прощаясь таким образом с каким-то воспоминанием. Рэй громче и резче обычного застегнула молнию на куртке, именно так обозначив настоящее время их с Алисой знакомства: теперь они ока­зались вдвоем на улице, а настоящий диалог начинается именно так — на прохладном нейтральном фоне общей суеты, а не в ритуальной атмосфере навязанных правил,