– Дедушка сильный человек, – сказал я ему. – Все будет хорошо. Кроме того, у него есть мы. Я приеду и сделаю все, что смогу. Честное слово.

Затем я сменил тему и заговорил о мисс Бриз; я хотел немного подбодрить мальчика. Он был рад услышать, что его стихотворение имело успех, и я не стал говорить ему, что она уехала с острова. Я вспомнил, что договорился с ней не терять связи, и почувствовал себя лучше. Безопаснее, что ли. Она не считала, что в ее жизни все кончено. Кто-кто, а мисс Бриз любого могла поучить терпению.

Трубку взяла Джинни.

– Я хочу домой, – сразу заявила она.

– Конечно, конечно, солнышко. Мы скоро поедем домой.

А сам подумал: где же, интересно, теперь наш дом? Точно не на острове, точно не в Гарден-Сити. Но это не имеет значения, потому что мы по-прежнему стремимся туда: в этом смысле где-то он все-таки существует. Это данность, фундамент, и я не должен допустить, чтобы он разрушился.

– Обещаю. Я построю для тебя дом.

* * *

– Кис-кис?

В последний день на острове я повел Руди вниз, в бухточку, – побродить в последний раз среди оставленных отливом луж, побаловать приятеля напоследок. Он не вернется со мной в Штаты. Мои вещи упакованы; коттедж закрыт. Я сумел договориться с военными и лечу на перекладных до авиабазы в Бельгии. При желании власти давно уже перехватили бы меня. По крайней мере, я в этом уверен. Тем не менее, на всякий случай в Брюсселе я планировал сесть на коммерческий рейс до Монреаля, а там взять напрокат машину и на ней уже ехать туда, где жили Дебора и Клифтон. Кот в клетке явно не вписывался в такой сложный маршрут.

Я уговорил новенькую учительницу, миссис Да Силву, взять Руди к себе. Конечно, я солгал ей, сказав, что скоро вернусь. Миссис Да Силва напомнила мне о том, что кошкам запрещен въезд на остров; ее шокировало, что мое начальство закрыло глаза на такое нарушение правил.

– Я не хочу говорить неприятные вещи, но иногда мне кажется, что кто-то наверху не слишком тщательно продумывает долговременные последствия.

– Вполне может быть, – согласился я.

Руди стоял на краю валуна и ждал. Он никогда не любил грубо демонстрировать свое нетерпение; никаких собачьих прыжков и ужимок. Скорее, легкое движение бакенбардами. Как будто слова: «Да неужели? Докажи!»

После нескольких неудачных попыток я застал наконец краба на спине и вскрыл его для Руди резким ударом. К тупому концу лавового обломка пристали кусочки хряща и панциря. Если взять такой камень и рассмотреть внимательно на фоне неба, да под разными углами, то можно вообразить его сходство с кем угодно. Я перевел глаза вниз, на Руди; кот уже жрал, умудряясь при этом сохранять достоинство. Может, для него это естественно.

– Я буду скучать по тебе, приятель, – сказал я ему. – Знаешь, тебя, возможно, ждет совершенно новая жизнь.

Вдалеке над водой дрожали очертания Омеги. Там № 4141 больше нет, это факт. Его история до сих пор не рассказана. Мы швырнули его в воду, отдали на волю течений, и теперь он может находиться где угодно. Где-то там, под мягко бликующими волнами.

Вот почему я теперь в первый раз смотрел на остров как на место, где может происходить все, что угодно… все, что только можно вообразить. Почему-то мне было грустно. И… тревожно, что ли. То, что произошло на острове, осталось в прошлом; но все это может вернуться. В мире нет ни определенности, ни надежности, теперь нет. Я изменился: это я знаю наверняка.

В настоящий момент я еще не в состоянии осознать это до конца. Мир вокруг замер в неподвижности, но спокойствия в нем нет. События слишком свежи в памяти.

Но я чувствую, что в этом мире меня стало меньше. Я не смог бы сказать, что это значит, но это правда. На мне не осталось видимых шрамов или ран. Но чего-то не хватает – чего-то, что невозможно заменить. Как можно увидеть то, чего нет?

Мало того, я навлек такие же испытания и на других. И опять, я не в состоянии до конца поверить в то, что произошло. Вместо этого я собираюсь принести свою опустошенность и поселить ее в доме, который обещал построить. Это пугает меня. Как, как восстановить себя? Я провел рукой по спине Руди – последнее прощай – и вспомнил день, когда мне пришлось наблюдать со стороны за выгрузкой ящика апельсинов. Вот с них снимают заклеенные непрозрачным скотчем очки-консервы, вот они стоят на коленях под раскаленным небом… В подобной ситуации стоять на ногах рискованно. Падать выше. Лучше стоять на коленях.