Для этого он и отправился в магазин. И домой возвращался с полными сумками. Машина в гараже, в готовности к выезду. Сейчас они с Юлей соорудят бутерброды, упакуют вещи, а потом лягут спать. А рано утром позвонят Веронике Ивановне, поставят ее перед фактом, и в путь. Сейчас ей не надо ничего говорить – она все узнает завтра. И поймет их, и даже, скорее всего, даст родительское благословение. И своим родителям Игорь позвонит завтра. И они все поймут.

Все готово к выезду. Игорь понимал, что покидает свой родной город, возможно, навсегда, но это не сильно его расстраивало. Хорошо там, где есть Юля. Это во-первых. А во-вторых, он хотел поскорее забыть свою бандитскую жизнь, и на чужбине он получит такую возможность.

Игорь потянул руку к клавише звонка, но вдруг заметил, что дверь приоткрыта. В душе все перевернулось. В дурном предчувствии он распахнул дверь:

– Юля!

В ответ – глухая безжалостная тишина.

– Юля!!!

Он обошел квартиру, но Юли нигде не было – ни живой, ни мертвой.

В открытую дверь кто-то постучал. Игорь рванул на звук. Вдруг это Юля его разыгрывает? Но за порогом стояла соседка, пожилая женщина с мелко закрученными волосами рыжего цвета. Сколько помнил ее Игорь, вид у нее всегда был усталый и немощный, зато спина прямая и плечи ровные.

– Что-то случилось? – спросила она, глядя на него жадными до сенсации глазами.

– Девушка моя пропала.

– Невеста? – непонятно чему обрадовалась женщина.

– В общем, да, – кивнул Игорь.

– Белое платье, фата?

– Какая фата?! – непонимающе уставился на нее Дергун.

– Свадебная фата… Свадебная фата на ней была. Украли вашу невесту! – торжествующе воскликнула женщина.

– Не было на ней никакой фаты. И платья белого не было.

– Ну, насчет платья, честно скажу, не знаю, странное оно какое-то, это платье. Как будто в белую материю завернули…

– Кого завернули?

– Невесту вашу!

– Вы толком объяснить можете, что произошло?

– Говорю же, украли невесту. Открываю дверь, смотрю, а он ее на руках несет. – Женщина повела рукой в сторону лестничной площадки, где все и происходило. – Она обнимает его за шею, платье на ней, фата. А она обнимает с такой нежностью, что аж глаза закрыла…

– А может, усыпили ее? Когда это было?

– Минут пятнадцать назад…

Игорь бросился вниз, во двор, но никого там не увидел. Знал, что так и будет, но все равно побежал. От нервов эта суета. На войне он так не суетился, как сейчас… Спящая невеста, белая материя, фата. Наверняка похитители ждали, когда Игорь уйдет из дома, и как только это случилось, они отправились за Юлей. Она ждала Игоря, поэтому бездумно открыла дверь и стала жертвой похищения. Ее усыпили, чтобы она не сопротивлялась, замотали в нечто белое, надели на голову фату, и будто невесту вынесли к машине.

А ведь Игорь видел черную «Волгу» с золочеными кольцами на крыше и белыми лентами. В стороне от их подъезда она стояла, может, из нее и велось наблюдение за домом.

Соседка стояла у дверей в ожидании очередной сенсации. Глаза горят, ушки на макушке. Игорь спросил ее о черной «Волге» со свадебными лентами, и она ответила. Оказывается, женщина видела из окна, как в эту машину сажали Юлю. Кто сажал, этого она сказать не могла. Похитителя она видела только со спины, а затем сверху.

– Волосы у него черные. Может, горец? – спросила она.

– Почему горец?! – вскинулся Игорь.

В голове пронеслась страшная мысль. Уж не чеченцы ли это мстят ему за свое поражение?

– Ну а кто невест похищает? Горцы похищают! – вскинув пальцы к потолку, с нарочитым кавказским акцентом сказала женщина.

– Или воры.

– Да какие там воры! – усмехаясь, махнула она рукой.

Так же и менты посмеются над Игорем, когда он обратится к ним за помощью. На смех его поднимут, и это как минимум. А могут и арестовать. Может, он уже в розыске, по обвинению в убийстве Бабая и Зеленого, который скончался от чеченской пули по пути в больницу. Их ведь не стали хоронить, как собак. Трупы сбросили на дороге возле Москвы, чтобы их погребли потом как людей. Тела уже найдены, ведется следствие, как бы не попасть под этот маховик.

К ментам могла обратиться Вероника Ивановна. Но и в этом случае всплывет версия с похищением невесты женихом. А если нет, то крайним останется сам Игорь, со всем отсюда вытекающим. Да и сама Вероника Ивановна могла в запале обвинить его в чем угодно… Нет, к ней идти не стоит. Что же делать?

* * *

И красота страшная сила, и наркота. А если красота и наркота в одном флаконе, то и вовсе держись. Вряд ли Лика когда-либо позволяла себе столь дикие извращения, какими баловала Сантоса. Причем варианты она предлагала сама. И на коленях перед ним ползала, и вылизывала сапоги. Ради дозы она готова была забыть обо всем. А Сантос получал извращенные удовольствия…

И сегодня она заслужила дозу. Поэтому и стоит перед ним на коленях, голышом, в позе сидящей собаки, прижав руки к груди. И еще язык высунула в ожидании сладкой косточки. И еще он получал удовольствие, наблюдая за нею. Он ведь помнил эту сучку. Первая красавица на районе, холодная и недоступная стерва. Сантос попытался ее закадрить, так она рассмеялась ему в лицо. Дескать, холоп не смеет спать с принцессой. Ей принца подавай. И она его нашла. Со Свищем спуталась. А он ради нее казино на общаковые деньги открыл, чтобы присваивать себе львиную долю от доходов. Теперь его миллионы и дом в Сардинии пойдут на общак. Пока все это принадлежит Сантосу, но скоро справедливость будет восстановлена, и денег в общей кассе станет в избытке. А дом на Сардинах неплохо было бы оставить за собой… Да и миллионам в бригадный общак, в принципе, нежелательно возвращаться, ведь с них придется отстегнуть «воровской процент», а братве это вряд ли понравится. Как ни крути, а Мирон – враг.

Именно из-за «воровского процента» неплохо бы организовать проводку денег от казино мимо бригадного общака. Сантос уже продумал такую схему, а Валерьян ему в помощь. Не зря же он простил ему крысятническое сотрудничество со Свищем…

– Косточку хочешь? – натягивая джинсы, с презрительным высокомерием спросил Сантос.

Лика жадно задышала, еще сильней высунув язык.

– Голос!

Она послушно закинула голову, взглядом отыскивая несуществующую луну, и заскулила.

– Хорошая девочка…

Он подошел к Лике, потрепал ее по затылку и набросил собачий ошейник.

– В зале твоя кость! Искать!

Она встала на четвереньки и, виляя хвостиком, направилась к залу. Так на четвереньках и спустилась по лестнице. Сантос шел за ней – то поводок натянет, то к бутылке приложится. Сегодня у него был трудный день, и он имел полное право расслабиться.