Лавочки, равномерно расставленные на набережной, прекрасно просматривались с трех сторон. С тыла их более или менее прикрывали пунктирно высаженные молодые лиственные деревья, однако это не создавало даже иллюзии уединения.

Поэтому неведомые ценители приватности взяли дело (в смысле, лавочку) в свои руки и устроили уютное гнездышко в стороне от пешеходной зоны — под елкой, пышная юбка которой почти мела землю.

Не знаю, когда и как Ирка узнала об этом месте, но она привела нас туда уверенно и быстро, буквально за минутку.

В темно-зеленом шатре было сумрачно и прохладно.

— О, отличный карцер! — одобрила я, смахивая с лавочки еловые иголки и пивные крышки.

— Да, прекрасная пыточная! — подхватила Ирка, продолжая запугивать арестанта.

По Сениному тусклому лицу было видно, что это уже лишнее.

— Прошу всех сесть, — сказала я и опустилась на край скамьи.

— Прокурор посадит, — ответила Ирка, после чего приземлилась сама, утянув за собой и Сеню, который оказался между нами.

— Итак, приступим.

Я развернулась к мужчине:

— Арсений!

— Семен, — угрюмо поправил он.

— Неважно, — свободной от пленника рукой отмахнулась невежливая подружка. — Хоть Навуходоносор!

— А че сразу в ухо да в нос? — Сеня попытался отодвинуться подальше, но не смог.

— Семен, не волнуйтесь, мы не будем вас бить, — пообещала я.

Ирка посмотрела на меня скептически.

Я изменила формулировку:

— Мы не будем вас бить, если вы постараетесь нам помочь.

— А че надо-то? — Сеня не спешил ликовать.

В чем-то я его понимала. Налетели на мужика две явно ненормальные бабы, связали, затащили в кусты… Он же не знает, что мы с подружкой регулярно так развлекаемся, для нас это уже почти норма курортной жизни…

— А надо нам, Сеня, рассказать, какие посторонние жулики работают нынче в этой дивной местности. — Ирка свободной рукой очертила широкий полукруг с севера на юг.

— А я почем знаю? — рыпнулся Сеня.

— А вы, Семен, он же Садовник, тут известная личность, промышляющая нечистыми делишками, — вступила я. — И если до сих пор вам удавалось уворачиваться от цепких лап закона, то кража кошелька с деньгами у моей подруги в случае, если мы пойдем с этим в полицию, живо приведет вас прямиком в Заполярье. Вы же не хотите так радикально сменить климат?

Сеня помотал головой.

— Тогда давайте сотрудничать. Мы знаем, что местное преступное сообщество — это своего рода закрытый клуб, где чужаков не терпят. Территория у вас поделена, и нарушителя конвенции ждут большие неприятности…

— Как вы это узнали? — простодушно удивился Сеня. — Кто вам рассказал?

— Ильф и Петров.

— Не знаю таких…

— Они тоже не местные, — кивнула я.

— Короче, Сеня! — встряла Ирка. — Несколько дней назад на Цветочной объявился какой-то залетный фраер. Чего хочет — непонятно, но руки замарать не боится. Шастает по квартирам, одну женщину убил, еще паре граждан нанес телесные повреждения.

Я машинально пощупала голову. Шишка уже не болела, но рельеф еще не утратила.

— Поможешь его найти — получишь от нас амнистию, — закончила подружка.

— И тогда деньги можно не возвращать? — уточнил Сеня.

— Можно. — Ирка поморщилась.

— Ну, вообще-то Цветочная — это не мой район, но кое-кого я здесь знаю, — наш новый союзник расправил хилые плечи. — Как выглядит этот ваш, который залетный?

— Невысокий, худощавый, движения резкие, — припомнила я. — Действует, не раздумывая. Умеет работать отмычками, по голове бьет ловко — временно отключает одним ударом.

— Это все? Да тут таких резких валом! — присвистнул Сеня. — Весь молодняк, особенно если под кайфом, такие дерзкие пацаны. Не дай боже кому напороться ночью на стаю…

— Этот не местный, — напомнила я. — И он одиночка.

— Уже несколько дней отирается вокруг сорок четвертого дома на Цветочной, — добавила Ирка.

— Ну, я поспрашиваю кого надо, — пообещал Сеня и с намеком похлопал ладонью по запакованному в многослойный пластик набору из двух разнокалиберных локтей. — Отпустите уже!

Мы с подружкой переглянулись. Ирка пожала плечами.

Ну, мы же не думали, что с ходу получим адресок и телефончик залетного фраера?

Хотя я все же надеялась разжиться хоть какой-то полезной информацией.

Вздохнув, я размотала скотч, попутно произведя явно болезненную эпиляцию волосатого мужского локтя. Сеня шипел, но не роптал.

— Так смотри, постарайся что-нибудь узнать, — сурово напутствовала его Ирка. — Сдашь нам залетного — не будешь сам сдан полиции!

— Понял, — потирая оплешивевший красный локоть, скривился Сеня. — Разрешите идти?

— Идите, — позволила я, вручив завербованному агенту свою визитку с контактами для связи.

— И помни: мы знаем, как тебя найти! — припечатала Ирка.

В лучших традициях конспиративных встреч мы разошлись в разные стороны: Сеня из-под елки вернулся на набережную, а мы с подружкой отправились в противоположную сторону — к рынку.

— Я чувствую, что необходимо подкрепиться, — важно, как Винни Пух, и практически его же словами объявила Ирка.

В маленьком армянском кафе-пекарне у рынка мы съели по одуряюще пахнущему хачапури, в торговых рядах накупили винограда и персиков, а потом уже пошли домой.

— Кстати, — Ирка вздохнула, — я ведь выяснила, что у меня пропало.

— Настроение? — Я попыталась пошутить.

— Нет.

— Ну, не аппетит же?

— Хорош хохмить, я серьезно говорю, — подружка нахмурилась. — Вчера, ликвидируя разгром в квартире, я выяснила, что пропала одна очень дорогая мне вещь.

— Что именно? — Я замедлила шаг.

— Бабушкина вышитая подушка!

Я остановилась:

— Послушай, я точно помню, что вернула ее тебе.

— Ага, — согласилась Ирка.

— Ну а что в ней ценного? Я, признаюсь, никогда не присматривалась, но чем там твоя почтенная прародительница наволочку вышивала — золотой нитью и самоцветами?!

— Какая ты меркантильная! — Ирка подкатила глаза. — Бабушка вышивала обычными нитками мулине, но для меня ее работа бесценна!

— Так то для тебя! — подхватила я. — А с чего бы неведомому гаду чуть ли не с боем прорываться в квартиру, чтобы украсть подушку с вышивкой мулине? Или он тоже внук твоей любимой бабушки?

Ирка задумалась.