– Куда же еще сбавлять? И так как черепахи ползем!

– Сбавь, сказал! Какой же русский не любит быструю езду на кладбище. А здесь и кладбища не будет! Останешься без головы, будешь знать.

Через десяток метров Полоз понял, о чем говорил Угорь. Они въехали в лесопарковую зону. Темная полоса деревьев выглядела здесь как декорации к фильму ужасов. А над почерневшими березами и осинами лениво реяли в сером небе птицы. Их почти не было видно, только разрывало тишину надсадное карканье. Временами птицы показывались из тумана и снова уходили в промозглую пелену. Судя по всему, Катаклизм ускорил рост, а может быть, обильная жратва так на них сказалась. Во всяком случае, теперь обычные городские вороны напоминали парящих в небе орлов.

– Они реагируют на звук, – все так же шепотом пояснил Угорь.

– То есть они нас не видят?

– Конечно нет. Они же слепые.

Полоз представил себе ворону размером с орла, с огромным заостренным клювом и вытекшими глазами, и его передернуло. Нет, с московскими птичками шутки шутить не надо. Неизвестно, сколько их там в небесах парит, можно и не отстреляться. Да и потом, зачем лишний шум разводить, патроны жечь, когда можно тихо проехать. Тем более вон он, просвет, скоро парк кончится.

– Уф, выбрались, – прокомментировал Угорь. – Не люблю я этих птичек, страсть как. Оторопь берет. Собачек и прочих мутантов так не боюсь, как этих ворон-переростков. Помните, был такой древний фильм «Птицы»? Или «Обитель зла III. Апокалипсис»?

Вампир тихо рассмеялся:

– Апокалипсис, блин. Ну а как же белый ворон с красными глазищами?

– Это аллегория, братан. Каждый старается напугать ближнего своего, чтобы не было так страшно в окружающей действительности. Выверт человеческого сознания. Особенность психики.

– Да ты философ!

– Не-а, это дело не по мне. Искать закономерности, пытаться найти устойчивые понятия, упорядочить хаос – это мне не интересно. Сам хаос куда занимательнее.

– Скорость прибавить можно?

– Не, не, едем тихо-тихо.

Лесопарковая зона осталась позади. Справа виднелась полностью разрушенная улица. Дома осыпались на тротуар, проехать там было невозможно. Причем осыпались полностью, открывая взгляду лишь бесконечные горы битого кирпича. Из чуть поредевшего тумана выскользнули три панельные пятиэтажки, как ни странно, сохранившиеся. Вот только окна и двери подъездов оказались выломанными, на столбах косо висела колючая проволока, некоторые столбы были повалены. Крыльцо подъезда было измазано чем-то бурым, похожим на давно засохшую кровь.

– Отрадное. То место, где «квазимоды» напали. Там раньше небольшая община жила, я там бывал, – с грустью сообщил Угорь.

Они углубились во дворы, осторожно проехали мимо разбитого магазина. Тоскливо скрипели в одном из дворов качели, хотя никакого ветра не было и в помине. Под пронзительное «стрип-скрип» машины переползали выщерблины и ямы на асфальте, стараясь держаться подальше от стен домов. В одном из выбитых окон Полоз заметил кота. Завидев машины, кот вскочил, изогнулся дугой и заорал. Вернее, по нему было видно, что заорал – из пасти с белыми иглами зубов не доносилось ни звука. Он раскрывал рот, прижал уши, бил хвостом по заросшим грязной шерстью бокам, как тигр. Видно, что-то было с голосовыми связками.

На выезде из дворов снова остановились – по пустой дороге полз знаменитый синий туман. Угорь велел полностью заглушить моторы и даже не шевелиться. В ползущем тумане было что-то фантастическое. Он двигался медленно, как живое существо, выбрасывал вперед щупальца, словно проверял дорогу. Сворачивался клубком, образовывая веретено, распадался на мелкие «смерчи», крутился волчком на одном месте. Игра аномалии завораживала. Казалось, внутри тумана прячутся диковинные звери и люди. Вот они подходят к границе, высовывают морды, обтянутые синим маревом, пробуют его на прочность. Полоз мог поклясться, что видел человеческую руку – растопыренную пятерню пальцев, отпечатанных на теле клубящегося тумана. Наконец налетел невидимый ветер, скрутил аномалию в плотную воронку и «загнал» в дыру в асфальте.

Они ждали еще полчаса, прежде чем Угорь разрешил заводить моторы и черепашьим шагом двинуться вперед.

– Синий туман. Здесь. Странно, – пробормотал Угорь, когда они отъехали на значительное расстояние.

– Что это за зверь такой?

– Местная достопримечательность. Смертельно опасная, как паук каракурт. Можно сказать, на заре Катаклизма главный бич выживших. Наползал ночью на укрытия, проникал внутрь, а наутро никого в укрытии не было.

– Совсем?

– Совсем. То есть абсолютно. И что характерно, никакой защиты от него не было. Пролезет в любую дырку. Потом народонаселение отметило, что он больше по земле стелится, метра на два над землей уже не поднимается. Кое-кто так спасся – на качели-карусели залезали, на козырьки подъездов. Раньше ведь люди больше по подвалам ютились. Это теперь стараются вверх залезть, тянутся к солнцу.

– А наверху безопасно?

– Безопасного тут ничего нет. На верхних этажах – Рой, штука редкая, но донельзя противная. Представь себе мириады мелких, не больше ногтя, мошек. Мошки на основе кислоты. То есть выделяют кислоту. И всего этого говна очень много. Облепляют, полностью растворяют на ферменты, поедают.

– И живут наверху.

– Ну не совсем. Собирается Рой действительно наверху, потом медленно спускается. Столбом, вертикально вниз. В общем, тот еще геморрой.

– Как здесь люди-то выживают? – удивленно спросил Полоз.

– А кто как. Если быстро-шустро, то жить можно. Сворачивай на эту улицу! Хочу вам кое-что показать.

Слева, за разрушенными домами, дымился провал. Огромный разлом прорезал местность, уходя далеко вперед.

– Метро? – догадался Вампир.

– Оно самое. Во, во, сейчас начнется!

Из недр провала медленно показался электропоезд – видимо, один из составов метрополитена. Он поднимался все выше и выше над землей, демонстрируя гнутую линию вагонов. А потом медленно начал поворачиваться вдоль своей оси. Внутри, как в гигантской бутылке, медленно бултыхались останки пассажиров, когда-то севших в свой последний поезд. Вагоны крутились все быстрее и быстрее, пока не превратились в размытое пятно. Замерли на пике, на секунду зависли и с грохотом ухнули вниз.

– Вот такие американские горки, – спокойно объяснил Угорь. – Я как-то сюда с биноклем пришел. Разглядывал, что от пассажиров осталось. И вот что характерно: тела скелетированы, а одежда как новая.

Внутри провала затряслась земля, выбрасывая на поверхность куски покрытий, фрагменты эскалатора и облицовки станций.

– Похоже, никак не успокоится, – поделился наблюдениями Вампир.

– Это так, прощальный аккорд. По поезду можно часы сверять. Один раз в каждые три часа.

Машины тронулись с места. Впереди длинной линией пересекало движение бывшее Алтуфьевское шоссе. Внезапно Полоз услышал крик десятков людей – смертельный вопль страха и боли. Вампир схватился за автомат, водитель резко дал по тормозам. Они остановились. Кричали впереди, непонятно откуда, скорее всего, с маячившей эстакады. Угорь оставался спокойным, как удав.