– Я готов уехать хоть сегодня вечером, если, конечно, вы не возражаете, – откровенно признался я.

Но доктор Сайленс отрицательно покачал головой.

– Нужно довести дело до конца, – серьезно сказал он, и я понял, что нас ожидают еще какие-то неприятные происшествия. Все время, пока я одевался, доктор продолжал говорить.

– Это один из типичных случаев, когда мумия мстит за свое похищение. Каждый раз подобное дело бывает нешуточным, – объяснил он, – ибо мумии важных особ – царей, жрецов, магов – хоронили с соблюдением всех ритуальных обрядов и, как вы видели, очень эффективно защищали от осквернения, а тем более уничтожения.

– В Египте существовала общая вера, – продолжал он, предвосхищая мои вопросы, – согласно которой сохранность мумии обеспечивает и сохранность ее двойника – Ка; можно также предположить, что магическое бальзамирование применялось для предотвращения скорой реинкарнации, ибо сохранение тела препятствовало возвращению духа к суете земной жизни; во всяком случае, египтяне знали, как использовать могучие защитные силы против осквернителей. Вы видели – и еще увидите, – добавил он со значением, – какая судьба ожидает тех, кто похищает мумии да еще и пытается снять с них пелены.

Пристегивая воротник, я заметил отраженное в зеркале лицо доктора. Оно было совершенно серьезно. Не приходилось сомневаться, что он хорошо знает, о чем говорит.

– Путешественник, брат полковника, который привез сюда эту мумию, несомненно, подвергся преследованию сил, ее защищавших, потому-то он и пытался захоронить мумию в лесу и обнести место захоронения магическим кругом ограды. Очевидно, он кое-что знал о совершаемых в таких случаях обрядах; светящиеся звезды, не раз пугавшие окрестных жителей, конечно же, были пентаграммами, разложенными через равные промежутки по кругу. Но он, видимо, знал недостаточно, а быть может, и просто не догадывался, что эту мумию охранял огонь. Огонь нельзя окружить огнем, хотя, как вы видели, его можно высвободить огнем.

– Стало быть, ужасная фигура, которую мы видели в прачечной?.. – спросил я, пораженный необычайной разговорчивостью доктора.

– Это, несомненно, подлинный Ка мумии, действующий, как обычно, через своего посредника – огонь. Что до мумии, то она была, вероятно, погребена много тысячелетий назад.

– А мисс Рэгги?

– Мисс Рэгги, – повторил он с внезапной озабоченностью. – Мисс Рэгги…

В дверь постучал слуга, доложивший, что чай подан и полковник ждет нас. Появление слуги прервало наш разговор. Доктор Сайленс направился к двери, пригласив меня жестом следовать за ним. Но, судя по его виду, на свой последний вопрос я все равно не получил бы ответа.

– А где мы начнем копать? – спросил я, не в силах подавить любопытство. – Вы определите это место методом предсказания или…

Около двери доктор остановился, оглянулся на меня и вышел, увидев, что я все еще не закончил одеваться.

Уже смеркалось, когда мы втроем молча направились к Двенадцатиакровой плантации; небо было застлано облаками, с востока дул сильный ветер. Старый дом тонул в унылой полумгле; воздух, казалось, полнился вздохами. Инструменты были уже разложены на самой опушке, мы разобрали лопаты и кирки и вслед за своим предводителем направились в лес. Пройдя около двадцати ярдов, Джон Сайленс остановился. У его ног лежало круглое пепелище, достаточно заметное среди окружающей белой травы.

– Тут три таких пепелища, – сказал он, – и все три расположены на одной линии. Каждая из них находится над подземным ходом, соединяющим прачечную – бывший музей – с пещерой, где сейчас покоится мумия.

Счистив обгорелую траву, он начал копать, и мы последовали его примеру. Я орудовал киркой, остальные – лопатами. Никто не произносил ни слова. Энергичнее всех трудился полковник. Почва была мягкая, песчаная, нам попалось лишь несколько змееподобных корней и относительно больших камней. Тут-то и пригодилась моя кирка. Между тем воцарилась тьма, и в верхушках деревьев зашумел пронизывающе холодный ветер.

Вдруг, не успев даже вскрикнуть, полковник Рэгги провалился по самую шею.

– Подземный ход! – воскликнул доктор, помогая раскрасневшемуся, запыхавшемуся и покрытому песком и потом полковнику выбраться наружу. – Разрешите я пойду первым.

Он проворно соскользнул в образовавшееся отверстие, и через мгновение мы услышали его голос, приглушенный песком и расстоянием.

– Следующим спускайтесь вы, Хаббард, а затем полковник Рэгги, если он хочет.

– Конечно, я пойду с вами, – заявил полковник, глядя, как я спускаюсь в подземный ход.

Диаметром этот ход был с большую канализационную трубу, где можно было стоять лишь на четвереньках. Тьма здесь царила кромешная. Через минуту тяжелый стук падения и осыпь песка возвестили о том, что к нам присоединился полковник Рэгги.

– Держитесь за мою ногу, – сказал доктор Сайленс, – а полковник пусть держится за вашу.

Медленно, прилагая много усилий, мы поползли по подземному ходу, выкопанному в зыбком песке и кое-где укрепленному деревянными опорами и столбами. Я боялся, как бы нас всех не погребло заживо. Мы ничего не видели на дюйм перед собой и пробирались мимо стен и столбов на ощупь. Дышать было трудно, и полковник полз за мной очень медленно: в таком положении это было нелегко.

За десять минут мы едва преодолели десять ярдов, как вдруг нога доктора выскользнула у меня из руки.

– Ах, вот оно что, – донесся до меня его голос откуда-то сверху. Доктор стоял в пещере, и в следующий миг я уже присоединился к нему. Чуть погодя подполз и полковник Рэгги. Доктор Сайленс достал свечи, а мы – захваченные с собой спички.

Но еще до того, как стало светло, нас всех охватило необъяснимое чувство ужаса. Стоя бок о бок, тесно прижимаясь друг к другу, в этой песчаной пещере в трех футах под землей, мы вдруг почувствовали близость чего-то древнего, необыкновенного и угрожающего. Даже в кромешной тьме мы явственно ощущали что-то величественное и ужасное. Не знаю, как определить словами то, что мы чувствовали; каким-то таинственным путем, минуя органы чувств, мы ясно сознавали, что здесь, в этом темном подземелье, покоится нечто, наделенное могуществом древних веков.

Полковник Рэгги еще теснее прижался ко мне; его близость наполнила меня неподдельной радостью. Никогда еще ничье прикосновение ко мне не было столь красноречивым.

Вспыхнула спичка, рождая тысячи крылатых теней, и я увидел, как Джон Сайленс разжигает свечу, склонив над ней причудливо освещенное лицо. Я опасался ужасных разоблачений, которые мог принести с собой свет, но оказалось, что для этого не было никаких оснований. Мы стояли в небольшой сводчатой песчаной пещере: стены и потолок были укреплены деревянными брусьями, пол выстлан грубой черепицей. Высотой пещера была футов шесть, так что мы все могли стоять удобно, выпрямившись во весь рост, длиной – футов десять, а шириной – восемь. На деревянных столбах у стены