– Вот, пожалуйста, – азербайджанец, успевший быстро сказать в телефон несколько фраз на родном языке, протянул трубку капитану.

– Я так понял, что ваш посланец вкратце успел доложиться? – не здороваясь, спросил у Али Зеленый.

– Да. И я прошу прощения за это. Они все неправильно поняли. С ними я разберусь сам.

– Это ваши внутренние дела.

– Да, это наши внутренние дела. А с вами мы хотели поговорить…

– Мы это кто?

– Я и Садреддин Гейдарович. Мы хотели…

– Сейчас уже слишком поздно, я устал, – прервал Али Гринчук, – мне некогда с вами болтать по телефону. Завтра, около десяти часов утра лично вы, уважаемый Али, подъедите к районному отделению милиции. Вы знаете, где это?

– Да.

– Очень хорошо. И там мы с вами обсудим, где у нас состоится разговор. В райотдел можете не заходить. Подождите меня на улице. Есть возражения?

– Нет. Меня это устраивает.

– Меня тоже. А еще больше меня устроит, если вы больше никогда не будете присылать ко мне своих абреков. Мы с вами живем в почти правовом государстве. Спокойной ночи. – Гринчук спрятал телефон в карман и обернулся к азербайджанцу. – Собирай своих и уезжай, что там с вами будет делать Али – не моя проблема. Но если еще раз ты или кто другой попытается провернуть что-нибудь подобное – ноги вырву.

Капитан сел за руль, аккуратно развернул машину и уехал.

Обычная жизнь города, пришибленная ураганом, так в тот вечер и не возобновилась. Даже криминальные наклонности жителей города и его гостей были значительно подавлены. Преступления не то чтобы совсем исчезли в тот вечер, уменьшилось число преступлений, совершенных на улице, зато значительно возросло число преступлений бытовых, домашних.

За окном творится черт знает что, дребезжат стекла, мигает и того гляди погаснет электричество – ну как здесь не выпить. Просто никак. А после выпивки многих тянет спросить у собутыльника уважает ли он, а у собутыльника, по старой народной привычке, на языке то, что старый психиатр Фрейд именовал подсознанием, а кому приятно слышать, что тебя не уважают… А…

А в комнатах, между прочим, столько приятных бытовых предметов, которые так и просятся в руку. В первую очередь, конечно, бутылки и всякие ножи-вилки, потом уже мебель, швабры и куски кстати подвернувшихся веревок.

И те, кто обычно промышлял на улицах, вынужденно промышлял в собственной квартире. Кстати, милицейские сводки очень четко отслеживают зависимость количества преступлений от погодных условий.

И еще одно забавное психологическое наблюдение – во время плохой погоды, даже находясь в тепле и покое, люди теряют желание работать почти начисто. Нужно быть очень целеустремленным человеком, чтобы, несмотря на непогоду за окном, продолжать выполнять поставленную кем-то или самом собой задачу.

Продолжали разговаривать с Михаилом Старый и Доктор. Вернее, разговор напоминал бы допрос, если бы Михаил, спросив, не выслушивал ответы с таким вниманием и заинтересованностью.

Его вопросы касались всего окружавшего Крыс мира. Сколько их, чем конкретно зарабатывают на жизнь, какие проблемы, какие достижения. Союзники Крыс и их враги – Михаил спрашивал и спрашивал, иногда даже просил повторить ответ или уточнить.

В основном, говорил Старый. Он был действительно старейшим обитателем Норы и, по совместительству, хранителем ее традиций. Доктор лишь время от времени уточнял кое-что. До тех пор, пока вопросы из категории общественно-политических не перешли в категорию психологических. Тут уже Старому пришлось только уточнять характеристики, которые давал Доктор. Доктор был человеком наблюдательным. А в процессе разговора даже сам удивился, какие мелочи застряли в его памяти.

Подталкиваемый вопросами Михаила, Доктор вспоминал о склонностях некоторых Крыс, об их необычных способностях или уязвимых местах. С одинаковым интересом Михаил воспринимал информацию о том, что Конь, например, очень азартный человек, а Сизый в свое время был неплохим слесарем и о том, что есть подозрение, будто некоторые из Крыс скатились на самое дно, прячась после совершенного убийства.

Михаил слушал, а Доктор, продолжая говорить, поражался, как мастерски Михаил это делает. Доктор был и оставался человеком наблюдательным, а среди Крыс пользовался славой человека душевного и внимательного. Но рядом с Михаилом он чувствовал себя почти беспомощным. Заданный темп разговора оставлял только время на то, что краем сознания отметить этот самый темп и режиссуру разговора. И все. И для почти подсознательного восхищения. Как человек работает!

* * *

Очень уважаемый в городе человек Геннадий Федорович Севостьянов тоже пытался работать. История, рассказанная опером, потрясла воображение Гири. Действительно, все было так просто и красиво. Старые газеты продемонстрировали, что реклама занимает почти половину печатных площадей.

«Твою мать!» – восхищенно прошептал Гиря, откладывая в сторону газеты. Он даже не пытался посчитать сколько конкретно можно наварить на этом бизнесе. Это все завтра сможет сделать Нинка. Важно было то, что нащупывалась совершенно реальная ниша, по информации Гири, совершенно не заполненная.

Гиря снова выпил. Он делал это с самого утра, после своей истерики по случаю обнаружения будильника в столе. Выпивка притупила чувство обиды и страха.

К вечеру порции увеличились настолько, что даже сообщение о смерти Димыча и Глыбы не произвело особо сильного впечатления. И жутковатая мысль о том, что теперь его оставили одного, что теперь только за ним, за Гирей, будет охотится кто-то… может быть, даже этот чокнутый Винтик… стала выглядеть не такой уж страшной.

Страшно, когда угрожает неизвестный. А Винтик… Еще одна порция коньяка из бара подсказала, что пиротехника найти будет просто. Очень просто. У козла не было ни денег, ни особых связей. Он был полезен всем только в роли именно пиротехника. И не более того.

Потом разговор с Гринчуком. Нет, Гиря, естественно, даже не надеялся, что за чашкой кофе мент попросит взятку или хотя бы сознается, что готов эту взятку получить. Гиря искренне наслаждался тем разговором. Непокорный и неудобный Зеленый показал трещину в своей броне, и как бы он теперь не дергался, Гиря найдет способ эту трещину расширить… Так или иначе.

Потом газеты… Нет, потом Нинка с Братком придумали классный, достаточно похожий на правду, способ подсадить к капитану Нинку. Кто б мог подумать, что у Нинки такой талант… Гиря хмыкнул и допил коньяк из стакана.

Если секретарша сможет сегодня ночью трахнуть Зеленого, можно будет поручить ей вот все эти разборки с рекламой. Гиря встал и прошелся по кабинету, от стола до бара, достал еще одну бутылку, на этот раз водки, и вернулся в кресло.

Найти Винтика, отремонтировать клуб, выселить к чертовой матери жильцов из окружающих домов и начать строить рынок… Что-то еще? Гиря налил в стакан водки. Что-то он забыл… Какую-то ерунду…