шокирующие видео. На записях демонстрируется, как в тюрьме № 8 в тбилисском пригороде Глдани заключенных избивали, насиловали различными предметами и унижали. На одном видео человека во время пыток постоянно спрашивают: «Ты вор в законе?» На что мужчина продолжает кричать: «Я вор в законе» [Slade 2012в]. Данные опросов показывают, что эти душераздирающие видео стали решающим фактором в победе «Грузинской мечты», такой шок они вызвали в обществе. С момента прихода к власти «Грузинская мечта» освободила по массовой амнистии тысячи заключенных, несмотря на сильное сопротивление смещенного, но все еще могущественного президента Саакашвили.

На момент написания данной книги революция Саакашвили, который так много вложил в нулевую терпимость уголовного правосудия и очистку страны от организованной преступности и коррупции, похоже, потерпела неудачу. Впрочем, слухи о возвращении к власти воров в законе тоже кажутся преувеличенными. Через несколько дней после выборов 1 октября 2012 года были распространены дикие заявления о том, что Л. П. Шушанашвили вернется в страну, несмотря на то что этот закоренелый преступник и заговорщик сидит в греческой тюремной камере. Эти опасения способствовали тому, что в январе 2013 года было принято решение отказать семье Усояна в просьбе похоронить преступного крестного отца в Грузии после его убийства.

Это показывает, насколько важными персонами продолжают выглядеть в воображении грузинского общества воры в законе. Миф и мафия, как мы видели, тесно связаны. Правительство Саакашвили с 2006 года постоянно использовало образ вора в законе для объяснения каждого кризиса или вызова своей власти. На родине воров в законе изображали как продолжающих оказывать коварное влияние. Политические вопросы стали обрамляться проблемой воров в законе в не связанных с ними сферах. Это стало особенно заметно при аргументации правительства в пользу размещения подготовленных МВД офицеров в школах по всей Грузии в рамках проводившейся в 2010 году реформы образования, имевшей целью борьбу с установившимся воровским менталитетом [R46]. В этом случае противоречивая образовательная политика, которая, казалось бы, должна была контролировать учителей так же, как и учеников, была продана общественности как способ уничтожить последние остатки воровского мира.

С 2003 года очень многое в грузинской политике стало определяться риторикой Единого национального движения о выборе между прогрессивным, правовым и современным государством и традиционным, управляемым отжившими нормами и отсталым. Воры в законе оказались удобными представителями последнего варианта. Будь то тюремные беспорядки в 2006 году, уличные протесты в 2007 году или мятеж на военной базе Мухровани в 2009 году, ЕНД быстро называло это угрозой, исходящей от стоящих за всем этим воров в законе. Их изображали как участников международного мафиозного заговора и марионеток враждебных государств, в частности России.

Аналогичным образом, однако, как мы видели в предыдущей главе, продолжающий существовать «миф о мафии» устраивает самих мафиози, помогая им популяризовать себя и чрезмерно подчеркивать свои власть и влияние. Члены мафии только рады подыграть заговорщической риторике государства. Вот почему мафии никогда не умирают, или почему их, по крайней мере, никто никогда не осмеливается объявить мертвыми. Люди, которым существование мафии удобно, найдутся всегда. Скрытность мафии и мифы о ней порождают подозрение, что она все еще где-то существует, бесшумно перегруппировываясь, как сжатая пружина или волк, готовый укусить [Gambetta 2009: 214]. Это впечатление подпитывается в Грузии и на более широких постсоветских пространствах бесконечными сенсационными сообщениями об организованной преступности и мафиозных группировках. Потоки книг, фильмов, сериалов и даже линий одежды, которые намекают на криминальную субкультуру воров в законе, показывают, что эта субкультура все еще имеет власть над массовым сознанием. Именно они, легенды и мифы о мафии, связанные с культурными проявлениями мужественности и чести, уходящими в глубь веков [Gawinek 2010], возможно, остаются распространенными в сегодняшней Грузии, в чем и заключена опасность. Зажатый между навязчивой идеей правительства и СМИ и собственным мифотворчеством мафии, грузинский народ продолжает считать воров в законе постоянным источником беспокойства.

Эта книга призвана развеять некоторые из этих тревог и дать беспристрастный отчет о криминальном мире Грузии. Мной ставится под сомнение эссенциалистское положение о том, что в грузинских менталитете или национальной культуре есть что-то специфическое, что делает власть мафии неизбежной. Как утверждалось в главе 3, сосредоточив внимание на потребности в защите в непропорционально большой «второй экономике» Советской Грузии, за которой последовал столь же непропорциональный крах государства после обретения независимости в 1991 году, мы можем начать лучше понимать корни влияния в грузинском обществе воров в законе и ответить, почему они стали доминировать здесь сильнее, чем в других частях постсоветского региона. Как и на Сицилии, где мафия возникла в основном на западе острова [Bandiera 2003], некоторые регионы Грузии давали особенно много воров в законе, в то время как другие почти их не давали, как показано в главе 5. Культура и менталитет в этих регионах не настолько различны, чтобы объяснить упомянутую разницу. Таким образом, в ворах в законе и их влиянии в Грузии нет ничего по своей сути грузинского, кроме определенных символических черт и форм. Затем в этой книге доказывается, что долгая история отчуждения от государства и существования вне закона не приводит к неотвратимости существования организованной преступности и мафиозного правления в Грузии или, если на то пошло, где-либо еще.

Продолжая в том же ключе, книга также стремится внести коррективы в точку зрения, согласно которой над Грузией нависает огромный преступный заговор. Она ставит под сомнение идею о том, что воровской мир представляет собой некую всеобъемлющую противозаконную систему, которая легко расчленяет территорию и без особых усилий навязывает свое мировоззрение, подрывая при этом стабильность целых стран. Воры в законе, как и все тайные общества, сталкиваются с серьезными проблемами координации, организации и преданности. Таким образом, бедственное положение этого преступного братства, зависящее от сохранения политической воли к тому, чтобы выйти на цель, предполагает, что судьба Грузии не должна по-прежнему быть связана с этим остатком ГУЛАГа.

Грузинское «дело» и теория устойчивости организованной преступности

В июле 2010 года Московский суд приговорил Ониани, общепризнанного босса кутаисской группировки грузинских воров в законе, к десяти годам лишения свободы за похищение людей и вымогательство [Galeotti 2010; Криминальная 2010]. Его рассеянные по всей Европе грузинские соратники были атакованы и убиты конкурирующей тбилисской группировкой, принадлежащей ныне покойному Усояну. Между тем единственный вор в законе, сохранившийся в Кутаиси, родном городе Ониани, расположенном в западной Грузии, остается на воле и может свободно ходить по улицам, правда, лишь по причине преклонного возраста и нездоровья. Однако всего семь лет назад Ониани руководил масштабной операцией по отмыванию денег