собою

С толпою нимф изящной у ручья,

Тогда же; как страданьем и тоскою

Отозвалась в груди стрела твоя

По девушке стыдливой, столь прекрасной,

Что лик ее в душе остался страстной.

CLXXXV

А после — что я вынес за терзанья,

Приятые покорно за нее,

Что за томленья, что за воздыханья, —

Нх видит ясно веденье твое!

И как Фортуна все мои желанья

Презрела, отравив мне бытие, —

Свидетели леса: объятый ими,

Я их наполнил воплями моими.

CLXXXVI

Еще — лицо мое изобличает

Вполне, что сталось с жизнию моей,

Как безысходно в пламени сгорает,

Как скоро смерть конец положит ей;

От всех твоих обид она спасает,

Коль с помощью не поспешишь своей.

И если не пошлешь целенья боли,

От смерти жду конца моей неволи.

CLXXXVII

Ты полагала первое начало

Моим терзаниям, когда, с сынком

Родным явясь в виденье, мне сказала,

Чтоб смело к цели шел своим путем,

И молвив так, — ты знаешь, — обещала

Невдолге увенчать любовь концом

Благим. Потом я, раненый, покинут

На ложе мукам, что досель не минут.

CLXXXVIII

И вот — твоим я словом обнадежен,

Всю душу предал ей — любви моей:

Мне твой завет — я верил — непреложен.

И раз ее нашел, увиден ей,

Но вмиг ее сомненьем уничтожен:

Дика, жестока, ринулась быстрей

Стрелы прочь от меня — стрелы летучей,

Из лука пущенной рукой могучей.

CLXXXIX

Я не нашел молений и прельщений,

Чтоб хоть взглянула бы издалека;

Ничто ей, видно, не было презренней,

Чем жизнь моя. Как пес борзой, легка,

Поняв, что из последних напряжений

Бегу за нею, — вдруг, дерзка, дика,

Вмиг обернулась, на меня взглянула

И крепкою рукой копье метнула.

CXC

Тогда — богиня, видишь ты, — разящий

Удар бы этот мне смертелен был,

Когда бы ствол, передо мной стоящий,

Собой удара не остановил.

И скрылась в горы. Я в тревоге вящей

Покинут, одурачен и уныл.

Ее не видел больше. Все ищу я,

С тех пор один стеная и тоскуя.

CXCI

Тебе, богиня, всеми я мольбами

Молю, доступными сынам земли:

Поникнуть милосердными очами

На жизнь страдальную благоволи

И сына милого с его стрелами

Скорее в сердце Мензолы пошли,

Чтоб и она страдала и горела

Любовным пламенем, как я, всецело.

CXCII

А если нет на то благоволенья,

Молю, когда достигнет жизнь моя

Предела, пусть замедлятся мгновенья

Последние земного бытия:

Да видит смерть мою, ее томленья

Возлюбленная милая моя;

Хоть не была б ей смерть моя утехой,

Как жизнь теперь стоит одной помехой».

CXCIII[240]

Речь Африко едва остановилась,

Как он увидел, на костер дивясь:

Малейшая в нем головня светилась,

Овца в огне внезапно поднялась —

И часть одна с другой соединилась —

И ожила, и, не воспламенясь,

С блеяньем громким прямо постояла,

И загорелась, и в огонь упала.

CXCIV

Так чудо разогнало все сомненья,

И Африко не мог не зарыдать;

Венера, — понял он, — его моленья

Благоволила ласково принять,

Что возносил он, полн благоговенья.

Он стал ей благодарность воссылать,

Увидя в чуде том знаменованье,

Что кончиться должно его страданье.

CXCV

И так как уж почти что закатился

Лик солнечный, чуть видный над землей,

Все стадо он собрать поторопился

И тотчас же погнал его домой.

Он даже весь в лице переменился,

Повеселел. Пришел под кров родной —

Тут и отец, и мать его встречают,

И лица их от радости сияют.

CXCVI

Когда же небо звезды осияли

И ночь пришла, тогда они втроем

Поужинали вместе, поболтали

О всяких новостях, о том, о сем;

К тому душа и сердце не лежали

У Африко: скучал он их житьем.

И вот пошел он спать уединенный,

Надеждой, новой думой увлеченный.

CXCVII

Но прежде чем хоть бы на миг забылся

Иль вспомнил бы, что есть на свете сон,

Раз тысячу, скажу, поворотился

В своей постели с боку на бок он.

И ясно, что всем сердцем он стремился

Лишь к ней, которой был так истомлен.

Но все же хоть в надежде укреплялся,

Меж да и нет невольно колебался.

CXCVIII

Все ж наконец под утро сон усталый

Влюбленному неслышно взор сковал.

Спал на спине он тихо, как бывало.

Венерин образ тут ему предстал,

А на руках — Амур, младенец малый,

И луком, и стрелами угрожал.

Тогда богиня — так ему приснилось, —

Ему такою речью провещилась:

CXCIX

«Я принимаю жертвоприношенье

И речь, какою ты меня молил,

И в полное за них вознагражденье

Получишь все, чего себе просил.

И будь отныне в крепком убежденье:

Отказа в помощи всех наших сил

Тебе не будет: я и сын с тобою;

Совет мой чти; ко благу все устрою.

CC

Добудь себе наряд обыкновенный

Для девушек, совсем как их шитье,

Широкий, длинный до ног непременно.

Достав себе лук, стрелы и копье,

Иди простою нимфою смиренной

На поиски — и ты найдешь ее.

Тебя за нимфу примут, выйдет дело,

Ты только с ними будь открыто, смело.

CCI

И как увидишь Мензолу, беседой

С ней о вещах священных начинай,

Божественных, — приятно проповедуй,

А