Встреча, неожиданная для обеих сторон, совершенно опрокинула расчеты принца. И хотя арьергард французов вскоре отступил к Пуатье, Эдуард III знал, что лишился возможности скрыться, избежав сражения. Его войско было уже уставшим после более чем 20-километрового перехода, но он тем не менее гнал его вперед еще на 3 – 4 км, чтобы быть уверенным, что у него есть по крайней мере немного свободного времени на следующее утро. Разведка в сторону Пуатье уверила его, что перед ним действительно был король Иоанн II с основными силами французского войска. На заре 18-го Эдуард послал разведчиков еще на 3 км вперед, обнаружил оборонительную позицию, на которую привел свое усталое войско, и там стал ждать наступления французов.

В положении Иоанна современный командующий вполне мог отойти на юг от Пуатье по большой дороге на Бордо. Благодаря такому маневру французы с легкостью могли оказаться к югу от войска принца, даже если бы тот бросил свой обоз, так как англичане были бы вынуждены двигаться по узким дорогам и тропам сельской местности вне большой дороги. Оказавшись к югу от захватчиков, французы могли бы тогда вынудить его сражаться в том месте, которое они выбрали сами. С другой стороны, такой путь противоречил обычаю немедленно вступать в сражение, порожденному коротким сроком службы феодальных войск. Это могло бы потрясти тогдашние представления о рыцарской чести. Безусловно, это показалось бы неестественным, учитывая энергию французской крови. Очевидно, Иоанн II не думал ни о чем, кроме того, как найти своего противника и атаковать его.

Один день, однако, прошел в переговорах (англичане начали вести переговоры о перемирии). Для Средних веков даже в период упадка характерно то, что посредником в них выступал кардинал. Ради беспрепятственного отступления принц был готов освободить своих пленников без выкупа и сделать другие уступки, но переговоры потерпели неудачу, когда французы стали настаивать на том, чтобы он и сто указанных рыцарей сдались в качестве заложников. Тем временем англичане и гасконцы, которые накануне прошли более 30 км, были, без сомнения, слишком уставшими, чтобы ускользнуть в южном направлении. А французы, которые делали по 24 – 25 км в день трое суток подряд, также были слишком утомленными, чтобы наступать. Утром 19 сентября французы выдвинулись, чтобы атаковать позицию принца.

Позиция была выбрана Черным принцем с намерением вести арьергардный бой, прикрывающий отступление войска на юг. Во время этого боя небольшую речку Миоссон можно было перейти вброд и по мосту, который позже могли перекрыть небольшие отряды – с целью остановить преследование. В условиях того времени эта позиция была длинной для войска, которое должно было удерживать ее, – почти 900 м, – но тем не менее она была чрезвычайно сильной для отражения фронтальной атаки. Перед ней был откос и лощина глубиной около 9 м с водой на дне, южный склон лощины густо зарос виноградом. В этой части Франции виноградную лозу выращивают на крепких кольях высотой около 1 м 20 см, расставленных достаточно далеко друг от друга, чтобы между ними мог проскользнуть виноградарь, но слишком близко для того, чтобы между ними могли пройти лошади или пехотинцы в боевом порядке. На вершине склона виноградные лозы ограничивала изгородь, а чтобы пройти через них, имелись лишь две протоптанные деревенские тропинки: одна около центра, а другая слева от защищающейся стороны. Крутые склоны долины реки Миоссон вместе с небольшим болотцем в нижнем конце лощины защищали левый фланг. Единственная слабость этой позиции состояла в том, что не был прикрыт правый фланг.

В расположении своего войска Черный принц сделал все возможное, чтобы исправить этот недостаток, прикрыв открытый фланг повозками. Он выстроил вдоль изгороди и тропинок лучников, а других лучников расставил среди виноградных лоз для ведения небольших стычек. Они стали идеальным прикрытием для войска, численность которого была весьма мала. Для поддержки лучников Эдуард III предложил своим всадникам спешиться, оставив небольшой конный резерв в тылу своего открытого правого фланга.

Я уже упоминал, что принц не собирался сражаться, если этого можно было избежать. Рано утром, когда не было видно никаких признаков того, что французы собираются нападать, он отослал часть повозок с самой ценной добычей под сильной охраной назад, для переправы через реку Миоссон вброд в тылу своего левого фланга. Сам он со своим огромным знаменем поехал туда, чтобы наблюдать за переправой. Несомненно, если бы его оставили в покое, он собирался отвести назад и остальную часть своего войска. Если бы французы отложили свою атаку до той поры, когда все англо-гасконское войско построилось бы в походную колонну, то, возможно, Иоанну досталась бы легкая победа. Фортуна повернулась так, что атака началась, когда большая часть солдат Черного принца все еще стояли на выбранных для них позициях, а сам он все еще находился поблизости.

У Иоанна было почти в два раза больше всадников, чем у принца, – до 3 тысяч против 1800 у англичан. Было также значительное количество пехоты. Против 2500 английских лучников у французов имелось 2 тысячи арбалетчиков и 1 тысяча наемников, вооруженных метательными копьями.

Опыт Креси склонил французов к тому, чтобы поискать какую-нибудь новую тактику, которую можно было бы противопоставить тактике англичан. Диспозиция, которая в конце концов была принята, была предложена одним шотландцем, давно знакомым с тактикой Плантагенетов. Иоанн разделил свою армию на четыре части, эшелонированные в глубину. Первая состояла из всей пехоты, вооруженной метательным оружием, и небольшой группы конных рыцарей. Последние должны были нанести сокрушительный удар по английским лучникам, в то время как пехота навязывала им состязание в стрельбе. Затем должна была начаться главная атака, в которой должны были участвовать три других дивизиона, которые состояли – и вот здесь-то и было нововведение! – из спешившихся тяжеловооруженных всадников и других спешившихся конников. В основе этого лежала такая идея: лошадь более уязвима для стрел, чем человек. Трудно было защитить ее доспехами так же тщательно, как ее всадника; будучи раненной стрелой, она становилась неуправляемой. Почему тяжеловооруженный всадник не может атаковать пешим, как он привык это делать при ведении осадных войн?

Эта мысль была здравой теоретически, но в ней было слабое звено – пренебрежение весовым фактором. Бойцы, одетые в тяжелые доспехи, чтобы сражаться небольшими отрядами и свободно маневрировать, сидя в седле, не могли пройти пешком большое расстояние, чтобы затем успешно биться с полными сил людьми, которые отдыхали или стояли на месте. Они также не могли слезть с лошадей вблизи вражеской позиции, боясь контрудара во время незнакомой для них процедуры спешивания и построения в пеший порядок.

Когда в поле зрения англо-гасконской позиции показался авангард французов, французы увидели большое знамя принца, движущееся в сторону реки Миоссон и вскоре исчезающее вниз, спускаясь по крутому склону долины. Из этого командиры авангарда сделали правильный вывод о том, что начался отход войск. Зрелище было слишком красноречивым, чтобы они могли правильно оценить ситуацию. Один из них, который возражал, что вражеская позиция сильна, а первый из их дивизионов поддержки еще далеко позади, оказался в меньшинстве и был обозван трусом. Около девяти часов авангард французов пошел в наступление.