- Оставлю вас, - уходя обратно в кафе, Джей даже не взглянулв мою сторону.

- Придется тебе поиграть в няню, - заметил Лук. Голос былдетский, однако подтекст невинностью явно не отличался.

- На первый взгляд ты не намного, но приятнее, чем твойпредшественник, - призналась я, не зная толком, о чем говорить с древнимсуществом, олицетворяющим похоть и засевшем, не много не мало, в телемаленького мальчика, с которым мне тем более не о чем говорить. 

- Не напрягайся, - усмехнулся мальчишка, - Джей предупредил,что ты очень шустрая, и я не должен задержаться надолго. Терпение.

- Он ещё что-нибудь говорил? – вопрос вырвался сам собой.

- Только хорошее, - на этот раз мальчик улыбнулся почтиласково, - Вы близки?

Я подумала, что парень не вызывает должного трепета, рядом сним невозможно отделаться от груза собственной взрослости.

- Мне трудно воспринимать тебя всерьез, - призналась я.

- Это понятно. И всё же?

- Мы с ним дружим, - ответила я. Собственные слова показалисьглупыми и наивными. Будущий ангел смерти дружит со смертельным грехом? Ничегосебе парочка.

- Так и подумал, - без тени удивления, признался Лук.

- Это часто бывает? – совсем осмелев, поинтересовалась я.

- Что именно? Дружба? – детский голос Греха производилстранное, дезориентирующее впечатление.

- Ну, между Вестниками и их наставниками, - кивнула я.

- Случается, - неопределенно ответил Лук, - Может,прогуляемся? А то как бы твои друзья не решили тебя проведать. Придетсяобъяснять моё присутствие.

- Хорошо, - согласилась я.

Мы свернули с улицы, на которую выходили окна кафе, и вышлина Институтский проспект.

- Потом надо вернуться, чтобы не волновались, - заметила я.Рядом с Луком я чувствовала себя двояко: он не казался опасным, но и безобиднымточно не был.

- Непременно, - ответил мальчик, решительным шагом двигаясьв сторону одинокой скамейки у края пустующей детской площадки, - Посидим?

- С удовольствием.

- Что тебя так утомило? Выглядишь неважно. Не то, чтобы язнал, как ты выглядишь в лучшие времена, но всё же, - богатый взрослый лексиконникак не вязался с детским лицом и маленьким мальчишеским телом. Создавалосьощущение, что мы с Луком попали в комнату с кривыми зеркалами.

- У меня сессия, да и порождения не дремлют, - поведала я,удивившись собственной откровенности. Надо быть повнимательнее со словами, всёсказанное может быть использовано против меня, и что самое неприятное – противДжея. Живуны – скользкая тема.

- Со временем пообвыкнешь, - заверил Лук. Он сидел нарасстоянии протянутой руки, откинувшись на спинку скамейки и неуклюже свесив снеё короткие ноги. Смотрелись мы, должно быть, весьма забавно. Интересно, какбудет происходить принятие блуда? Если до этого я гневалась и завидовала, тотеперь, выходит, буду кого-то безудержно хотеть? Спросить напрямую было жутконеудобно, хотя разумом я понимала, что в этом нет ничего зазорного – рабочийпроцесс.

- У тебя есть жених? Или как сейчас принятоназывать – парень, - спросил Лук в унисон моим собственным мыслям. Был быпарень, я бы не беспокоилась на тему похоти…

- Странно слышать такой вопрос от маленькогомальчика, - улыбнулась я, желая уйти в сторону от начатой Блудом темы.

- Не хочешь отвечать, не надо, – пожал плечамиЛук. Он не смотрел на меня, сосредоточенно изучая свои коленки. Когда онмолчал, я не могла поверить, что всё, что только что говорилось, было сказаноименно им – внешне Лук был совершенно обычным ребенком, немного неказистым,немного неуверенным, настоящим скромнягой, но стоило ему заговорить, как я тутже понимала, насколько обманчива видимая юность. Интересно, настоящемучеловеческому мальчику, всё ещё пребывающему в этом теле, страшно из-за того,что с ним происходит помимо его собственной воли? Или он воспринимаетпроисходящее, как занимательную игру, а то и вовсе, как затянувшийся сон?

Я отвернулась от сидящего рядом ребенка ибездумно уставилась в темноту. Надоели вопросы, не имеющие ответов.

- Джей вернулся, а тебя нет, - Данила вышелиз-за угла до неправдоподобия неожиданно, - Совсем сдурела разгуливать посрединочи в таком состоянии? И дружок твой хорош, одну оставил.

Я бросила испуганный взгляд на то место, где толькочто сидел Лук. Мальчика и след простыл.

- Имею право развеяться, - ответила я, как можно более непринужденно.Страх из-за того, что меня могли застать в обществе Блуда, ещё не отпустил,хотя в глубине души я жалела, что нам помешали. Мальчик мне понравился.

- Нашла время, - проворчал Даня, усаживаясь на то место, гдетолько что сидел Лук. Мальчишка оказался проворнее, чем я ожидала, и вовремяобнаружил постороннее присутствие.

- Не хуже и не лучше любого другого, - пожала плечами я.

- Похоже, ты совсем пришла в себя, - усмехнулся Даня, -Снова ни тени нежности, одно ехидство.

А в это самое время я боялась даже взглянуть на него. И непотому, что с ним что-то не так, просто до меня с ужасающей откровенностьюдошло, что такое похоть. Я физически ощущала Данино присутствие, каждое егодвижение: вот он откинулся на спинку, вот он развернулся ко мне лицом, закинуводно колено на деревянное основание скамейки. Я слышала его дыхание,представляла его глаза, изучающие моё тело, застывшее в напряженной позе.

- Ты даже не посмотришь на меня? – спросил парень, и отзвука его голоса меня окатила горячая волна, невыносимая в зародыше,томительная на пике и приятно волнующая на исходе. За теплом пришел страх, что,если Данила решится ко мне прикоснуться, я взорвусь, как новогодняя хлопушка. 

- Аль, ты в порядке? – взволнованно спросил Даня. Я изо всехсил пыталась взять себя в руки. Где-то в уголке сознания маячила паническаямысль о том, что я под действием Греха, что то, что должно произойти,неправильно, что принять Блуд таким образом – это нечестно по отношению кДаниле… Но что такое одна здравая мысль против сонма сильнейших, умопомрачительныхощущений, какими бы разрушительными они ни были?

Я заставила себя повернуться и посмотреть Дане в глаза.Парень выглядел ошарашенным, кажется, в нем боролись те же чувства, что в этотсамый момент бушевали и во мне.

- Пойдем? - боясь шевельнуться, спросила я. Глаза парня намгновение расширились от удивления, но шок длился всего несколько секунд, - Илик тебе, или ко мне…

- У меня предки, - ответил он, севшим от волнения голосом.Мы смотрели друг на друга так, как если бы впервые увидели собственноеотражение. Мне казалось, что, глядя на него, я не просто вижу кого-то похожегона меня, мне казалось, что я вижу саму себя, причем насквозь. Несколько минутДаня был самым близким и самым понятным для меня человеком, он состоял изодного единственного желания, того, что я полностью всецело разделяла. А потомон не выдержал и дотронулся до меня. Его губы коснулись моих, это было так,будто столкнулись две волны, и нельзя сказать, чей удар оказался сильнее. Обеатаки захлебнулись, воды смешались, мы же с Даней пали далеко не случайнымижертвами этой ужасной катастрофы.