Мысли Тимура текли, не мешая ему внимательно наблюдать за окружающим. Все вокруг вроде бы спокойно — вокруг верещат цикады, к ним добавляется унылый «электрический» гул от трансформаторной, что-то бормочет про себя увлекшийся Илья… А это что?

Чуткие уши Тимура уловили что-то, похожее на автоматную очередь. Прозвучала она очень глухо, скорее всего стреляли в здании. Он напрягся, пытаясь услышать еще что-нибудь…

— Все, порядок! Я состыковался, слышь, Тим, трех минут не прошло! — горделиво заявил Илья и, не увидев реакции, повторил:

— Слышишь, я говорю — все, терминал на посту теперь здесь!

— Если можно, говори тише, — необычно вежливо попросил Тимур, и напарник понял: шутки кончились. Напарник готовится работать всерьез. Понизив голос, Илья доложил:

— Я перехватил запрос и отбил ответ, мол, все спокойно, посторонних нет.

Тимур кивнул и вновь повернулся к зданию. Тишина…

Так прошло еще несколько минут, и вдруг ночь словно взорвалась звуками. Где-то вдали взвыла сирена, и почти сразу примерно там же зарычал автомобильный мотор — если сила его звука соответствовала мощности, то машинка должна была быть весьма неслабой. Доносился звук от жилого двухэтажного корпуса, а со стороны ворот раздалась дробь ударов по железу.

— Похоже, вон наши ребята, — сообщил Тимур, разглядев три силуэта, и, быстро оглянувшись, добавил: — А вот и не наши. Илюха, готовься!

Казак обернулся и увидел мелькающий свет фар быстро приближающейся машины.

«Так, да?» — и он быстрым движением выдернул пистолет из-за пояса Хомяка.

— Мотайте отсюда, — зло процедил он сквозь зубы, прислонился спиной к воротам и поднял пистолет.

— Что? — не поняла Наташа.

— Брысь, я сказал! — повторил Казак и, не тратя времени на объяснения, сделал повелительное движение дулом. Хомяк отпрянул, но Наташа, вместо того чтобы кинуться прочь, так же неестественно ровно, как совсем недавно в гостиничном номере, ответила:

— Нет.

— Ну пожалуйста, уходи, понимаешь? — Казак опешил и уже не приказывал, а просил, забыв даже про направленное на девушку оружие. — Ты Корсару там, в городе, нужна, и Хомяка туда тащить надо…

— А ты? — глуховато, как-то деревянно спросила Наташа.

— А он в заднице!!! И мы с тобою теперь там же!!! — заорал Хомяк, увидев, что все дальнейшие уговоры уже потеряли смысл. Машина приблизилась настолько, что свет ее фар ударил всем троим в глаза.

Казак пришел в себя первым и метнулся в сторону, к невысокому ограждению, одновременно пихнув Наташу в другую сторону — авось удастся увести погоню за собой. Но поверх заборчика оказалась навитой колючая спираль, и перебраться через нее было невозможно. Чувствуя себя зажатым в угол, Казак вновь поднял пистолет. Может быть, разумнее было поднять руки и сдаться… Но только не для него.

Мотор машины рыкнул, и она начала медленно приближаться. Казак скривил рот и, ничего не видя против света фар, а вернее — видя только сами фары, прицелился чуть выше и правее середины.

«Одного да зацеплю!» — успел подумать он и нажал на спуск — одновременно с криком, раздавшимся от машины:

— Не стреляй, дурень! Свои!

«Как же, свои!» — холодно усмехнулся Казак и приготовился стрелять дальше, но раздавшиеся из машины слова заставили его замереть:

— Кончай палить, твою мать, бегом сюда, и остальных тащи! Сюда, летун хренов!

— Похоже, свои… — просипел откуда-то сбоку Хомяк и, ни о чем больше не думая, побежал вперед, на свет фар.

Казак секунду колебался, но вдруг сообразил: ведь враги никак не могли его опознать! Им просто неоткуда знать, что он «летун», пусть даже и «хренов». А значит, в этой машине действительно свои — а кто они и откуда взялись, можно и потом разобраться.

— Наташка! — крикнул он и бросился вперед, волоча девушку за собой.

Вблизи машина оказалась большим и вызывающе уродливым джипом синеватого металлического оттенка, с геральдическим щитом «Ламборджини» на капоте; совершенно неуместным на таком автомобиле. Казалось, его создатели вообще не признавали округлых линий и довольствовались лишь прямыми. Но вместе с тем именно эта утилитарная некрасивость внушала к себе уважение с первого взгляда — его ощутил даже далекий от всяких посторонних мыслей Казак.

— Быстрей, быстрей… — подгонял голос изнутри джипа. Вслед за Хомяком Казак втолкнул в раскрытую заднюю дверь Наташу и ввалился сам, успев мимолетом испугаться, что сейчас на полу окажется истекающий кровью «свой». Однако снизу донеслось лишь злобное шипение, переходящее в ругань: оказалось, что там лежит с завернутой за спину рукой пожилой араб, а прижимает его к полу длинный горбоносый парень в дурацких роговых очках. Хомяк уже переваливался на переднее сиденье, а Наташа неудобно скорчилась в уголке салона, поставив ноги прямо на араба.

Казак поднял глаза: прямо перед водительским местом на ветровом стекле красовалась паутина трещинок, а за рулем сидел еще один «свой», невысокий и круглоголовый.

— Все? — убедился он и предупредил: — Держитесь!

Легко сказать! Джип рванул с места так, словно его колеса превратились в пружинистые лапы, и сейчас он на них просто прыгнул с места, рванувшись вперед под басовитый рев двигателя подскакивающим кошачьим галопом. Казак сразу же несколько раз ударился головой о потолок и о двери — и это несмотря на то, что держался за спинку переднего сиденья. Что испытывал человек на полу, не хотелось даже представлять.

Между тем водитель каким-то образом ухитрялся управлять машиной, а кроме того, помнил и об остальных проблемах.

— Второй… — крикнул он через плечо (при посторонних называть друг друга по имени Тимур с Ильей на всякий случай избегали). — Идем на этой тачке, так что действуй!

— Понял! — Мотор ревел так, что, даже обращаясь к сидящему рядом Казаку, Второму пришлось кричать прямо на ухо: — Подержи его! Только осторожно, это сам доктор Зуфир и есть!

— А он что тут делал? — удивился Казак.

— Интересовался, почему шухер, — проорал Илья. — Вот мы его интерес и удовлетворили;

Казак перехватил заломанную руку пленника и для верности уперся ногой ему в спину. Илья кое-как вытащил свой «органайзер» и, на ощупь сдвинув защитную панельку, нажал на большую кнопку — несмотря на свое назначение, она была не красной, а такой же черной, как и все остальные.

Пожилой таксист слышал и сирену, и выстрелы — но продолжал спокойно сидеть в машине, под мерный звук тикающего счетчика. Его совесть чиста: он привез клиентов и теперь ждет. Не придут до утра — придется заявить в полицию. И не более того. А вот если драпануть прямо сейчас, то потом придется отвечать на вопрос: а откуда ты знал, что шуму наделали именно твои пассажиры? И не заодно ли с ними ты, а?

Яркая вспышка ослепила его, а грохот взрыва оглушил. Придя в себя, пожилой таксист прежде всего завел свою машину и отогнал ее подальше от жаркого костра, в который превратилась прокатная «Хонда». Лишь потом он вылез и принялся подсчитывать новые убытки: три потрескавшихся стекла и багажник, поцарапанный каким-то обломком… Вернее, не поцарапанный. В тонкой жести корейской машины зияла натуральная пробоина. Таксист прикинул, что, лети обломок выше, то пришелся бы он как раз на водительское кресло, и решил, что убытки вполне приемлемые.