– Алименты не платит, паршивец.

* * *

Граф лежал с открытыми глазами на застеленной кровати. Он пытался уснуть. На столе-тумбе загудел телефон. Граф не любил всех этих новшеств, но чтобы не прослыть старомодным и тем самым не привлечь к себе внимания, он купил аппарат. Вибрацию сменила мелодия из кинофильма «Омен». Граф сел на кровати. Он чувствовал, что-то случилось. Взял трубку.

– Да.

– Владимир Ильич?

– Да.

– Владимир Ильич, это Светлана Федоровна. Вы не могли бы подъехать на станцию?

– А что случилось?

– Обычное собрание. У нас так всегда. Шеф решил…

Граф не стал дослушивать тираду Светланы Федоровны.

– Через час буду, – сказал он и нажал «отбой».

Неужели они обнаружили недостачу? Так-то, Владимир Ильич, придется загипнотизировать их снова. Раз без документов получилось устроиться, да еще и под именем Владимир Ильич Ульянов, то и в непричастности к пропаже он убедит их легко.

Но все-таки тревога не уходила.

Он оделся и вышел в морозную темноту.

Ждали только его. Когда он вошел в кабинет заведующего, все уже сидели за длинным столом. Не было только Лиды – весьма недалекой дамочки, и Дениса – долговязого парня, так и не вышедшего из подросткового возраста. Скорее всего, они сидели на приеме крови.

– Присаживайтесь, Владимир Ильич, – сказал заведующий и указал на свободный стул.

Граф сел и сложил перед собой руки. Пальто он так и не снял. Собравшимся было наплевать, кто в этом кабинете во что одет. Все плакаты в коридорах станции, гласившие о немедленной сдаче верхней одежды в гардероб, касались исключительно граждан доноров.

– Ну что ж, дорогие мои. Собрал я вас по одному щепетильному дельцу.

Пауза предполагала выявить виновника этого дельца, но ничего подобного не произошло. Граф всмотрелся в черты лица заведующего станции Александра Ивановича Широкова. Если бы Граф не знал, кто здесь на самом деле вампир, то решил бы, что это Широков. Пронзительный гипнотизирующий взгляд, бледное лицо и манера говорить…

– Владимир Ильич, что вы думаете по этому поводу?

Граф слишком поздно оторвался от размышлений, поэтому практически ничего не слышал.

– Прошу прощения? – переспросил он.

– Мы хотели бы услышать ваши размышления по поводу визита к нам капитана УБОП.

– Что? Какого капитана?

Краем глаза Граф увидел, что у двери встали два детины – они работали охранниками в дневное время.

– Светлана Федоровна, – обратился Широков к полной женщине в рыжем парике, – выпроводите, пожалуйста, людей из помещения.

– А что я им скажу? – Женщина растерянно смотрела на начальника.

– Скажи, что у нас санитарный день. – Александр Иванович терял терпение.

Граф встал. Десять пар глаз следили за ним. Впервые он почувствовал себя жертвой.

– Что здесь происходит?

– А происходит здесь следующее. – Широков оскалился. – В нашем обществе нет места одиночкам вроде тебя. Мы принимаем тебя как своего, даем работу, пищу.

– Да о чем ты говоришь, черт тебя возьми! – выкрикнул Граф и тут же почувствовал, как сильные руки усадили его на место.

– Имей терпение, Нетопырь. Мы многие годы адаптировались под мир людей, налаживали бизнес, кстати, мы кормим и таких, как ты. И заметь, мы еще никого не убили. И тут приходишь ты…

Широков уперся костяшками пальцев в крышку стола, изогнулся. Все тело начало вздуваться и опадать, будто пульсирующее сердце. Одежда разорвалась и опала к ногам твари. Собравшиеся с восхищением наблюдали за превращениями шефа. Тем временем Широков с шумом расправил огромные крылья. Его морда теперь была похожа на крысиную с двумя желтыми клыками. Тварь запрыгнула на столы и, шурша лысым хвостом, пошла к Графу. Он попытался встать, но две крепких лапы усадили его на место. Граф посмотрел на собравшихся в кабинете – теперь они выглядели точно так же, как и их шеф.

– Кто вы такие? – Граф понял, что это представление может закончиться не только показом превосходящих сил. Он чувствовал себя в стае этих монстров действительно обычным нетопырем.

– Мы новая раса, мы будущее, а ты – прошлое.

Хвост чудовища, словно змея, обвил шею Графа. Крыса-Широков пристально смотрел в глаза.

«Он меня гипнотизирует», – подумал Граф.

Он почувствовал головокружение, а потом полетел в темноту.

* * *

Охотник вышел из здания и направился к «семерке». Сел, включил печку и стал ждать. Он не поверил чудовищу в белом халате. Что-то у них не так. Манипуляции с кровью наверняка приносят большие деньги. Чем эти суки не вампиры? Хрен с ними, не пойман – не вор. К тому же ему нужен Граф. И он здесь, Охотник чувствовал.

Он еще раз взглянул на вход станции переливания крови. Граф появится здесь. Охотник опустил козырек – в глаза бил свет уличного фонаря – и посмотрел на торчащую из кармашка фотографию. Он вынул ее. Со снимка на него смотрела красивая брюнетка. Девушка улыбалась. Настя всегда улыбалась. Иногда Косте казалось, что не существует проблем, способных омрачить жизнь его девушки. Он ошибся.

Проблемы появились, когда Настя со своей группой поехала в путешествие по старой Европе. Замки и вся эта чушь Старого Света привлекали его девушку. Она вернулась другой. В одном из замков ее укусила летучая мышь. Гребаная свиномордая тварь!

Настя не ходила в институт, перестала видеться с подругами, избегала встреч с Костей. Однажды он не выдержал и, проигнорировав протест матери Насти, вошел в комнату своей девушки. Ее там не было, точнее, то, что сидело в темноте комнаты, уже не было той девушкой, которую любил Костя Ронин. Там сидела сгорбленная тварь, больше похожая на порождение тьмы, чем на человеческое существо. Она подняла голову, и Костя увидел бледное, словно у покойника, лицо. Тварь оскалилась и в следующую секунду бросилась на парня.

Это была их последняя встреча. Настя умерла через месяц в Психиатрической клинической больнице № 4. Ей никто не смог помочь. Вот тогда-то Костя и стал Охотником. Он не поверил в бред, озвученный лечащим доктором Насти. Охотник знал – всему виной вампиры. Только тогда он и не мог предположить, что их так много.

Он обнаруживал их везде: в ночных клубах, в метро и в подвалах. Ночные сторожа, бармены и уборщики – все эти профессии были в черном списке Охотника.

Три года назад он впервые столкнулся с Графом. Изворотливая тварь с аристократическими замашками.

Странно, но сейчас Охотник не испытывал к Графу той ненависти, что три года назад. Тогда рана была свежа. А что сейчас?

Телефонный звонок отвлек его от размышлений. Охотник положил снимок назад в кармашек и поднял козырек. Мелодия не прекращалась. Он взял трубку и нажал на зеленую кнопку.