— Бесполезно вспоминать все это! Мы живем в реальном мире, а это значит, что ты женат на Лиззи. Я уверена, что она преданно любит тебя. Она дала тебе все, чего ты хотел: эту шахту, деньги, власть… Именно к этому ты всегда и стремился. Люди должны платить за исполнение своих желаний!

— Но не такую цену, Анжела!

— Вспомни о тех шахтерах, легенда, которая тебе так понравилась. Они решили, что им не стоит выплачивать проценты, и что с ними произошло?

— Это всего лишь легенда, ничего общего с нашим случаем…

— Они вполне сопоставимы! Послушай меня, Бен. У тебя есть очень многое, перед тобой открывается карьера, которая даст тебе полное удовлетворение. Возможно, это не все, чего ты хотел, но этого уже достаточно много!

А про себя я думала: «У меня есть Тимоти. Это не все, чего я хотела, потому что я хотела Бена; но этого тоже было много».

— Я никогда не оставлю надежды! — сказал Бен. — Ты обещала выйти за него замуж?

— Нет.

— Я благодарю за это Бога!

— Мне действительно не следовало встречаться с тобой! Кстати, что значат эти слухи? В газете, о тебе, Лиззи и Грейс?

— Ах, это… Это значит, что враг в отчаянии!

— Это не подорвет твои шансы?

— Разумные люди поймут, в чем дело.

— А как это воспринимает Грейс?

— Боюсь, она расстроена.

Так ты надеешься пережить это? Первый шаг в головокружительной карьере?

Так ты обо мне думаешь?

— Я знаю тебя, Бен!

— Не оставляй надежду, Анжела! Я что-нибудь придумаю, а пока возвращаюсь в Мэйнорли.

— Ну что ж, удачи тебе, Бен, в твоих заботах.

— Для меня существует единственная забота… Грустно улыбнувшись, я оставила его…

Когда я вернулась домой, там была Грейс, которая беседовала с матерью.

— Мне нужно было встретиться с вами. — Она улыбнулась матери. — Я узнала, что вы в Лондоне, и решила повидать вас.

— Я только что говорила Грейс, как приятно мне ее видеть и что я надеюсь принять ее в Корнуолле, как только закончатся выборы.

— Спасибо вам, — сказала Грейс. — Я с удовольствием приму ваше предложение, но вы просто не представляете, как сейчас обстоят дела в Мэйнорли: нет ни минутки свободного времени!

— А как Лиззи? — спросила я.

— Ах, она очень устает, — она нахмурилась. — Ей действительно не нравится общественная жизнь.

— Это не похоже на австралийский поселок…

— Да, действительно. Я слышала, вы делаете просто чудеса в этой миссии? Мама только что рассказывала мне об этой бедняжке, чей отец должен предстать перед судом за убийство.

— Да, очень печальный случай.

— И Тимоти Рэнсон забрал ее к себе?

— Это чудесный человек, — сказала мать.

— Несомненно!

Значит, вы только что вернулись после визита к нему? Насколько я поняла, Френсис очень высоко ценит его. Я всегда восхищалась людьми, которые посвящают свое время делам благотворительности. Как я поняла, вы в очень дружеских отношениях с мистером Рэнсоном?

— О да, мы с ним добрые друзья. Мать удовлетворенно улыбнулась.

— И все же я довольна своей работой, — продолжала Грейс, — это дало мне очень многое. Видимо, работа в миссии дает то же самое: вдова чувствует себя очень одинокой… вне общества.

Нам удалось переброситься с Грейс несколькими словами наедине перед тем, как она ушла. Она сказала:

— Правда, что ты собираешься замуж за Тимоти Рэнсона? Я поняла это из разговоров Амарилис и твоей матери. Похоже, они считают, что помолвка неизбежна.

— Нет, отнюдь не неизбежна.

Она кивнула.

— Действительно, брак — это серьезный шаг! Необходимо хорошенько обдумать этот вопрос, особенно, если это уже не первый брак: уже знаешь, как легко ошибиться в человеке, и становишься осторожней.

— Да, — согласилась я.

— Ну что ж, Анжелет, я желаю тебе только счастья! Надеюсь, все у тебя сложится прекрасно. Я уверена, что Тимоти Рэнсон очень хороший человек, это все говорят, а хорошие люди — редкость!

«Значит, еще один желающий выдать меня замуж», — подумала я.

Вечером Грейс, Бен и Лиззи отбыли в Мэйнорли, а на следующий день мать вернулась в Корнуолл.

* * *

Я только что позавтракала и была в детской с Ребеккой, когда одна из служанок зашла ко мне с запиской от тети Амарилис. Меня немедленно просили явиться к ним.

Дядя Питер уже собирался уходить. Он был бледен и взволнован совершенно непохож на себя.

— Ах, Анжелет! — воскликнула тетя Амарилис, обнимая меня. — Я первой хотела рассказать тебе это! Газеты полны сообщений! Питер немедленно отправляется в Мэйнорли. Он считает, что Бен нуждается сейчас в его поддержке.

— В чем дело, тетя Амарилис?

— Лиззи… Она… умерла!

Умерла! — воскликнула я. — Как? Почему?

— Видимо, приняла большую дозу лауданума… Я села в кресло, мне стало дурно. Тетя Амарилис оказалась возле меня и положила руку на плечо.

— Прости, мне нужно было изложить это как-то помягче. Мы все потрясены!

Расскажи, расскажи мне все поподробней!

— Они нашли ее… сегодня утром… Первой нашла ее Грейс. Она зашла в ее комнату и обнаружила, что та… мертва.

— А где был Бен?

— Полагаю, он был в своей комнате. Ты же знаешь, что у них отдельные спальни! Возле ее кровати стояла та самая бутылочка! Бедная Лиззи…

— Я собираюсь выяснить, что там нужно сделать! сказал дядя Питер. При первой же возможности я свяжусь с вами.

Он оставил нас, и тетя Амарилис сказала мне:

— По-моему, ты очень потрясена?

— Нет, тетя Амарилис, я просто…

— Я понимаю, как ты себя чувствуешь, со мной то же самое. Все это просто ужасно! Это бедное дитя… Прямо не понимаю, что это может значить?

Она заставила меня глотнуть вина, но я знала ничто не отвлечет меня от чудовищных мыслей, помимо воли приходящих на ум.

Говорила тетя Амарилис:

— Грейс зашла и обнаружила ее… Бен немедленно послал дедушке телеграмму. Питер все уладит.

Интересно, как можно уладить смерть, происшедшую при таких обстоятельствах? На это явно не был способен даже дядя Питер.

Я плохо помню последующие дни. Все это было похоже на непрекращающийся кошмар.

* * *

Я была дома. Морвенна с Джастином зашли проведать меня.