Борьба была изнурительная, поскольку вкусы американцев весьма непритязательные. В целом мы потребляем мало фруктов. И то, что мы едим, приобретало известность столетиями. Помидоры когда-то считались ядовитыми, баклажан, полагали, вызывает бешенство. И это только два примера. В действительности существуют буквально сотни восхитительных фруктовых растений, которые могли бы процветать в нашем климате, однако они никому не нужны.

Однако Гарланд Своуп был настойчив, и это дало результаты. Он получил предварительные заказы практически на весь свой будущий урожай. Если бы черимойя пошла, он бы завоевал нишу на рынке деликатесов и стал бы богатым. Разумеется, со временем в игру вступили бы крупные производители, которые прибрали бы все к своим рукам, но на это потребовались бы годы, и даже в этом случае опыт и знания Своупа имели бы высокую стоимость.

Через десять лет после того, как Гарланд Своуп задумал свой грандиозный план, созрел первый урожай, что уже само по себе было большим достижением. В естественной среде обитания черимойю опыляют осы одного-единственного эндемического вида. Чтобы воспроизвести этот процесс, требуется мучительно сложное опыление вручную – пыльца с тычинок одного цветка кисточкой переносится на пестик другого. Также большое значение имеет время суток, поскольку фертильность растения подвержена циклам. Гарланд Своуп ухаживал за своими деревьями так, словно это были младенцы.

Маймон снял очки и вытер их. Глаза у него были черные и немигающие.

– За две недели до сбора урожая случились заморозки, вызванные потоками холодного воздуха со стороны Мексики. В Карибском море бушевали свирепые тропические ураганы, последствием которых явились холода. Большая часть деревьев погибла за одну ночь, а те, что выжили, сбросили все плоды. Были предприняты отчаянные усилия по спасению урожая. Кое-кто из тех, с кем я встретился во Флориде, помогал Своупу. Они рассказали следующее: Гарланд и Эмма бегали по саду с ведрами с горящей травой и одеялами, стараясь укутать деревья, согреть землю, сделать все, чтобы их спасти. Девочка смотрела на родителей и плакала. Своупы сражались трое суток, но все было тщетно. Последним признал поражение Гарланд. – Маймон печально покачал головой. – Долгие годы напряженного труда были перечеркнуты всего за какие-то семьдесят часов. После случившегося Гарланд Своуп отошел от садоводства и превратился в отшельника.

Это была классическая трагедия – мечты, безжалостно растоптанные Судьбой. Агония беспомощности. Беспросветное отчаяние.

Я начинал понимать, чем явилась болезнь Вуди для его родителей.

Онкологическое заболевание у ребенка всегда воспринимается как нечто чудовищное. Любой родитель испытывает щемящее чувство бессилия. Но для Гарланда и Эммы Своупов удар оказался особенно болезненным; их неспособность спасти ребенка воскресила былые неудачи. Быть может, в такой степени, что это стало невыносимо…

– Эта история получила широкую огласку? – спросил я.

– Ее знают все, кто уже какое-то время проживает в наших краях.

– А как насчет Матфея и его «Прикосновения»?

– Тут я ничего не могу сказать. Они перебрались сюда несколько лет назад. Может быть, знают, может быть, не знают. Вообще-то об этом стараются не говорить.

Улыбкой подозвав официантку, Маймон заказал чайник травяного чая. Та принесла чайник и разлила чай по двум чашкам.

Пригубив чай, Маймон отнял чашку ото рта и посмотрел на меня сквозь пар.

– У вас по-прежнему подозрения относительно «Прикосновения», – сказал он.

– Даже не могу сказать, – признался я. – На самом деле у секты нет никаких причин это сделать. Но есть в ней что-то нехорошее…

– Что-то неестественное?

– Точно. Все выглядит чересчур запрограммированным. Словно режиссерская постановка того, каким должна быть секта.

– Полностью с вами согласен, доктор. Услышав о том, что Норман Мэттьюс стал духовным лидером, я изрядно повеселился.

– Вы его знали?

– Был о нем наслышан. Все, кто был связан с юриспруденцией, слышали о нем. Мэттьюс представлял собой квинтэссенцию адвоката из Беверли-Хиллз – умный, живой, агрессивный, безжалостный. Ни одно из этих качеств не стыкуется с тем, за что он себя выдает в настоящее время. В то же время, полагаю, история знает и более странные превращения.

– Вчера кто-то пальнул в меня из ружья. Вы можете себе представить Мэттьюса в этой роли?

Маймон задумался.

– Он явил свету все, кроме насилия. Если бы вы мне сказали, что Мэттьюс мошенник, я бы в это поверил. Но убийца… – У него на лице отобразилось сомнение.

Я решил подойти с другой стороны.

– Какие отношения были у Своупов и «Прикосновения»?

– Никаких, думаю. Гарланд был затворником. Никогда не появлялся в городе. Время от времени я встречал в магазине Эмму или девочку.

– Мэттьюс говорил, что Нона как-то летом работала в «Прикосновении».

– Верно. А я и забыл.

Отвернувшись, Маймон принялся крутить в руках баночку нефильтрованного меда.

– Мистер Маймон, простите, если это покажется грубым, но я не представляю себе, как вы могли что-либо забыть. Когда Мэттьюс завел речь о Ноне, шерифу так же стало неуютно, как и вам сейчас. Он вставил замечание насчет того, какая она взбалмошная, словно чтобы закрыть тему. До сих пор вы были откровенны и очень мне помогли. Пожалуйста, говорите всё.

Надев очки, Маймон почесал подбородок, взял было чашку, но передумал.

– Доктор, – ровным тоном произнес он, – вы мне кажетесь человеком честным, и я хочу вам помочь. Но позвольте вам объяснить свое положение. Я прожил в Ла-Висте десять лет, но до сих пор считаюсь чужаком. Я еврей-сефард, последователь великого ученого Маймонида[42]. Моих предков вместе с остальными евреями изгнали из Испании в 1492 году. Они обосновались в Голландии, откуда их также изгнали, затем жили в Англии, Палестине, Австралии и наконец перебрались в Америку. Пятьсот лет непрерывных скитаний впитываются в кровь, подрывая веру во что-либо постоянное.

Два года назад в ассамблею штата от нашего округа выдвигался куклуксклановец. Разумеется, этот человек скрыл свою принадлежность к расистам, однако для многих это не было тайной, так что едва ли можно считать его выдвижение случайностью. Выборы он проиграл, но вскоре после них появились горящие кресты, листовки с антисемитским содержанием и эпидемия расистских надписей на стенах и травля американцев мексиканского происхождения.

Я говорю вам это вовсе не потому, что считаю Ла-Висту рассадником расизма. Напротив, обстановка в городе исключительно толерантная, свидетельством чему является то, как гладко было принято «Прикосновение». Однако отношение может измениться очень быстро – мои далекие предки были придворными лекарями испанской королевской семьи, и вдруг им в одночасье пришлось стать беженцами. – Он обхватил чашку руками, словно согревая их. – Чужаку требуется проявлять особую осторожность.