Дверь распахнулась, явив мне бледную секретаршу, я, совершенно не понимая, что происходит, поднялась ей навстречу.

— В чем дело?..

— Я вызываю охрану, — бросила она мне дрожащим голосом и схватилась за магофон.

Окончательно растерявшись, я даже и не подумала включить напористость, как в ситуации с Уолтером. Там мне, может, были и не рады, но не вели себя так, будто я не одинокая девушка, а вооруженный до зубов бандит.

— Я уже ухожу, не стоит беспокоиться, — я попыталась все же сбавить накал страстей, но двое охранников уже вбегали в офис, причем один из них был как раз тем, который впустил меня меньше пары минут назад.

А дальше меня грубо схватили, выволокли с территории завода практически за шкирку как щенка и вышвырнули за ворота. В прямом смысле. Я упала на землю, ободрала ладони, больно стукнулась коленями, но мысли были только о том, чтобы не пострадали приборы в жалобно звякнувшем портфеле, улетевшем отдельно от меня.

Поднявшись, я обернулась на ворота еще раз. Охрана с каменными рожами показательно меня игнорировала.

И что это было?

Чего ради нужно было меня впускать, чтобы через минуту с непонятными оскорблениями выставить? Да еще и в такой грубой форме? Да еще и когда директор бешено вопил, что велел не впускать, хотя еще несколько дней назад разговаривал со мной вполне любезно.

Кому это нужно?

Будь я параноиком, я бы заподозрила Гиллема, но если рассуждать логически, то бывший начальник ну никак не мог отследить мои контакты и надавить на дирекцию…

Инструменты, к счастью, оказались целы.

Домой я возвращалась в глубокой задумчивости.

Поднялась по лестнице, сунула ключ в дверь, но она оказалась открыта.

— Фло? — удивилась я, заходя внутрь: рабочий день в ИЦ еще не закончился и дома подружке делать было нечего.

И замерла на пороге.

В квартире царил разгром.

Мебель опрокинута, вещи сброшены на пол и выкинуты из ящиков, посуда, лампы разбиты… и повсюду, повсюду — обрывки бумаги, белыми клочками устилающие пол.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя.

Потом я прошла к магофону, стараясь не думать о том, что хрустит под ногами, и набрала номер полиции. Продиктовала диспетчеру адрес, объяснила ситуацию, выслушала заверения, что ко мне выезжают. Подумала. Набрала другой номер.

— Будьте добры госпожу Флайберт.

— Она больше здесь не работает, — сообщили мне и бросили трубку.

Не работает? Что значит — не работает? Почему не работает?

Неужели это — тоже из-за меня?

К горлу подступил ком.

Часто моргая, я огляделась вокруг, не зная, за что хвататься в первую очередь.

Стоп, мне ни за что нельзя хвататься, сначала надо дать полиции все осмотреть.

Что же мне тогда делать?

Я посмотрела на магофон.

Позвонить Тони?..

Что я ему скажу?

Брось все свои важные дела, приедь пожалей меня?

Потому что, что он еще сможет сделать, кроме как пожалеть?

…наймет уборщицу, да.

От с трудом сдерживаемых слез перед глазами все плыло. Я все равно до сих пор не понимала — почему?

За что?

Правда — за что?

Я знаю, что я права, они — кто бы ни были эти «они», потому что явно все это дело не рук одного Гиллема — тоже знают, что я права. И мы все также знаем, что это не та проблема, которую можно будет прикрыть фиговым листиком и сделать вид, что так и задумывалось для красоты, а не для того, чтобы срам убрать. Все это грозит такими экономическими проблемами, которые стране (да что там — стране, миру!) и не снились, так почему?

Ответа на этот вопрос у меня не было.

Полиция явилась через полчаса.

Два усталых на вид, скучающих мужика, осматриваясь, прошлись по квартире, не особенно утруждая себя осторожностью (от каждого нового хруста у меня внутри что-то обрывалось), вернулись ко мне.

И вопрос, прозвучавший после «опишите случившееся» и «перечислите похищенные материальные ценности», поставил меня в тупик:

— У вас есть враги, госпожа Трейт?

Что я могу тут сказать?

Да, есть? Очевидно же, что есть! Но кто? «Вы знаете, я хочу предотвратить магическую и экономическую катастрофу, а кто-то мне мешает?». Бред.

— Я не знаю, — выдавила я самое приближенное к правде, что смогла придумать.

— Не знаете? — удивился полицейский. — В смысле — не знаете? Вы подозреваете, что кто-то может желать вам зла?

— Мы плохо расстались с моим предыдущим начальником, — честно призналась я. — Меня уволили.

— Как правило не начальники крушат квартиры уволенных подчиненных, а наоборот, — со знанием дела заявил полицейский. — А как обстоят дела с врагами у вашей соседки?

— Флоры? Точно нет.

— Видите, госпожа Трейт, на этот вопрос ответ однозначный — или враги есть, или их нет, — снисходительно хмыкнул мужчина, что-то пометил у себя в бумагах и вынес вердикт: — Полагаю, раз ничего не было похищено, мы имеем дело с обыкновенным вандализмом. Район неблагополучный, на прошлой неделе в здании через квартал стекла повыбивали. Да только сегодня на хулиганство выезжали трижды. Смените замки да поставьте хотя бы элементарную защиту, вы же маг в конце концов. Здесь подпишите. Всего доброго.

Флора появилась только через час. Я сидела на полу и силилась по обрывкам понять, все вот это вот — это мои заметки или просто отвлекающий маневр? Записи уничтожены или украдены? Не знаю, почему мне важно было это знать, но зато эта мысль отвлекала от всего остального и давала хоть какое-то занятие. Приступать к уборке моральных сил я пока не находила, хоть и нужно было.

— Боже, Лив! — воскликнула подруга. — Что стряслось?! Ты в порядке?

— Да, меня здесь не было. Кажется, ты была права и Гиллем настроен серьезно. Флора, это он тебя уволил?.. — голос дрогнул. Ну за что ее? Ладно меня, но ее-то за что?