– Спасибо. Как поживает Райан?

Мика единственный из всей семьи не забывал спрашивать о моем сыне.

* * *

В 1996 году было лишь две хороших новости. Дане в очередной раз сделали компьютерную томографию, по результатам которой признали сестру абсолютно здоровой. Помимо усталости – двухлетние близнецы способны вымотать кого угодно, – она пребывала в добром здравии.

Отец тоже наконец-то начал приходить в себя. Теперь он меньше говорил о Флейме и больше о женщине, с которой встречался. О работе тоже рассказывал – только там он был прежним, – а к лету даже начал прислушиваться к моим советам возобновить общение с родными.

– Они скучают по тебе и беспокоятся.

– Знаю. Я поговорю с ними, просто надо подготовиться.

Вряд ли нерешительность отца имела отношение к приступам его гнева – скорее всего, он боялся реакции близких на попытку примирения. В конце концов он отбросил колебания и позвонил своему брату. Позже я узнал от дяди Монти, что большую часть времени говорил отец, их разговор походил на монолог, иной раз бессвязный. Звонок взволновал дядю – он любил своего брата, скучал по нему и жаждал услышать его голос. Отцу следовало позвонить не только ради брата, но и ради себя самого. Со временем они стали общаться чаще.

Узнав о разговоре с дядей, я сказал отцу, что горжусь им. Это его растрогало.

– Я люблю тебя, папа, – прошептал я.

– Я тоже тебя люблю.

Через две недели отец позвонил мне и сказал:

– Я женюсь.

* * *

– Ник, она тебе понравится, – сказал Мика.

Я позвонил брату, чтобы узнать о женщине, на которой собрался жениться наш отец. Мика, в отличие от меня, ее видел.

– Папе с ней будет хорошо, – добавил он.

– Кажется, отец счастлив.

– Да. Он даже навестил Дану и близнецов.

– Это хорошо, – сказал я и, помолчав, добавил: – С тех пор, как умерла мама, прошло семь лет.

– Да. Жаль папу – я уже начал опасаться, что он так и не оправится от удара. Ты знаешь, что он позвонил дяде Монти?

– Да. Очень хорошо. Ему нужно общаться с родными. Как твой бизнес?

– Понемногу. Я работаю денно и нощно, продажи растут с каждым месяцем.

– Поздравляю.

– Я хочу сказать тебе еще кое-что, – после паузы произнес Мика.

– Что такое?

– Кажется, я встретил свою Кэти. Только ее зовут Кристина.

– Правда? Здорово!

– Она тебе обязательно понравится.

– Серьезное заявление.

– Так и есть.

– Ага. А что серьезнее – свадьба или Мика?

– Очень смешно.

Я удивился. Если он не хотел шутить над этим, то, похоже, ответ я уже знал.

– Рад за тебя. Жду не дождусь, когда ты нас познакомишь.

* * *

Через два дня после того, как отец сообщил мне о свадьбе, и за месяц до публикации «Дневника памяти» в мой дом приехала телевизионная группа из шоу «48 часов» канала «Си-би-эс».

Один из продюсеров, Эндрю Коэн, в начале лета прочитал сигнальный экземпляр книги и задумал снять сюжет под названием «Как пишется бестселлер». Все лето они вели съемки в «Уорнер букс». Были отсняты заседания маркетологов, интервью с Ларри Киршбаумом – генеральным директором «Уорнер букс», директором Морин Игэн и моим редактором Джейми Раабом, а также с остальными, незнакомыми мне людьми, работающими над книгой.

Телевизионная группа приехала к нам домой в четверг, а два дня спустя, в субботу, мне предстояло лететь в Лос-Анджелес на прием, организованный ассоциацией книготорговцев Южной Калифорнии. Это было первое рекламное мероприятие в моей карьере писателя. Разумеется, я дико волновался.

Продюсер и его команда прибыли рано утром и ходили за мной весь день. Они снимали меня дома и на работе, ведущая передачи, Эрин Мориарти, задавала мне вопросы о процессе написания книги и о том, будет или не будет книга иметь успех. Эндрю и Эрин вечером отбыли в аэропорт, чтобы улететь обратно в Нью-Йорк, а телевизионная группа осталась заснять, как я работаю над новой книгой. Примерно в девять вечера, когда я под прицелом видеокамер смотрел в монитор и печатал, в кабинет вошла моя жена с телефоном в руке.

– Это Мика, – сказала она.

– Пожалуйста, передай ему, что я перезвоню через полчаса.

– Он хочет поговорить с тобой немедленно.

– Что случилось?

– Не знаю, но он расстроен.

Я взял трубку, и оператор тут же навел камеру на меня.

– Привет, Мика. Что случилось?

– Папа, – как-то заторможено ответил он.

– Что с ним?

– Сообщили из полицейского участка, расположенного недалеко от Рино. Отец попал в автомобильную аварию. Я только что звонил в больницу, куда его отвезли.

Мика глубоко вздохнул. Я молчал, осознавая услышанное. Рядом жужжали телевизионные камеры.

– Он умер, Ники, – тихо сказал брат.

– Кто? – спросил я, уже зная ответ.

– Папа. Наш папа умер час назад.

Я окаменел. На глаза навернулись слезы, и в тот же самый миг расплакался Мика.

– Мы с Даной поедем к нему, сейчас ее подхвачу, – сказал он. – Я знаю, что он умер, но мы должны его увидеть.

– Ох… Мика…

– Да. Мне нужно идти…

Я повесил трубку. Пока я разговаривал, Кэт не сводила с меня глаз.

– Что случилось?

Я рассказал. Она разрыдалась и обняла меня. Камера наконец-то выключилась. Я понял, что все это заснято, но операторам хватило такта тихо собраться и уйти.

Почти всю ночь мы с Кэти говорили и плакали. Позвонил Мика, сказал, что они с Даной доехали до больницы и увидели тело отца.

– Не могу поверить, что он умер. – У брата явно был шок. – Я ведь говорил с ним вчера вечером, а теперь мы больше никогда не поговорим.

– Как Дана?

– Ужасно. Плачет, не переставая. Через пару минут мы уезжаем. Я… я не знаю, что еще делать.

– Жаль, что я не с вами.

– Мне тоже жаль. Когда ты прилетишь?

– Как только смогу. В выходные я должен был лететь в Калифорнию на прием… Господи, до сих пор не могу поверить!

– Этого просто не может быть, правда?

И мы опять заплакали.

Утром Мика снова позвонил. Мы поговорили об отце, потом он вдруг замолчал.

– Ник, я тут думал о твоей поездке в Калифорнию, – наконец сказал он.

– Я тоже.

– Ты ведь едешь туда?