– Мы пошутили, – пояснила Мариса.

– Подумали на досуге, куда бы применить твой дар, – усмехнулся Хьюго. – Но прежде чем ты возьмёшься за дело, посмотри, что приготовила Нинетт – маленький сюрприз!

Нинетт взмахом руки пригласила всех идти за ней. Винни с облегчением выдохнула. Нинетт привела их во флигель, где они раньше варили лакричные леденцы. Хьюго бесшумно закрыл дверь.

– Зачем мы сюда… – начала было Сесилия, но не договорила. – Вот это да! Какая прелесть!

Проследив за взглядом сестры, Винни тоже увидела, что на месте зелёных бесформенных балахонов и шапочек того же цвета появилось нечто восхитительно белоснежное: три кондитерских кителя, сшитых специально для детей, – два побольше и один совсем маленький. Винни медленно подошла к белым костюмам.

– «Сесилия», «Винни», «Генри»! – прочла она. – Вы даже вышили на кителях наши имена! И фартуки есть!

– Как же вы успели так быстро? – Сесилия с восхищением поглаживала белую ткань, нежно касаясь круглых перламутровых пуговиц, которые мерцали на куртках. – Потрясающе!

– Мы работали все вместе под чутким руководством Нинетт, – пояснил Хьюго.

– Форму для Генри перешили из запасного комплекта Хьюго, – сказала Мариса. – Нинетт лишь немного всё уменьшила. Она шила с самого утра, Хьюго вышил синей гладью ваши имена, а я выгладила фартуки. Я люблю гладить.

– Какие длинные у вас имена, я все пальцы исколол, – притворно пожаловался Хьюго, обмахиваясь шляпой.

– Ну а на ужин сегодня спагетти с фрикадельками в томатном соусе! – провозгласила Мариса.

– Спагетти! Ура! – торжествующе закричал Генри. – Спасибо, Мариса!

– Можно померить? – спросила Винни, кивком показывая на униформу.

Нинетт кивнула – точнее, всем телом показала «конечно можно»! Винни и Сесилия помогли друг другу надеть и застегнуть поварской китель. Обновки подошли идеально. Потом девочки повязали фартуки и помогли одеться Генри. Фартук закрыл ему даже ботинки. Во всём белом Генри выглядел великолепно.

– А высокие шапки тоже есть? – спросил мальчик.

– Ну конечно! – с гордостью ответил Хьюго.

Нинетт торжественно надела на каждого поварские колпаки и подняла вверх большой палец. Потом она ещё много говорила на языке жестов, который дети, увы, не поняли.

– Винни, Генри, вы просто красавцы! – воскликнула Сесилия. – Но себя-то я не вижу! Мне нужно зеркало! Где зеркало?

– В холле висит зеркало в золотой раме, помнишь? – сказала Винни. – Бежим, Генри, посмотримся вместе с Сесилией!

– Да, бегите, – кивнула Мариса, – мы за вами!

Винни со смехом распахнула дверь, но вдруг остановилась, не переступив порога. Перед ней стояли бабушка с дедушкой, глаза их метали молнии.

– Стоп! Вот вы где! Все вместе, любимые мои внуки! – воскликнул дедушка, однако в его тоне никакой любви не было. – Во что это вы вырядились? – он нахмурился. – Где вы это взяли?

– Мы делаем самые красивые монетки! – с гордостью сообщил Генри и вытер нос фартуком.

– Ах, монетки, – прищурившись, протянула бабушка. – Вот оно что! Вы фальшивомонетчики? Так вас понимать?

– Вот что, дети, слушайте внимательно… – Дедушка заговорил спокойнее. – Сегодня утром мы кое о чём прочли в газетах и очень встревожились. Весь день мы добывали сведения и… даже включили телевизор!

Ничего себе! В старом доме есть телевизор! Где же его прячут?

– В новостях только об этом и говорят. С самого утра! – пронзительно воскликнула бабушка. – Мы отправились на место происшествия, чтобы всё сфотографировать, и даже поговорили с настоящими журналистами, которые горели желанием услышать наше мнение! Один из них намерен посетить нас здесь, дома! Мы не могли решительно отказать, но и принять его здесь тоже не можем.

Журналисты?! Заявятся сюда?! Выходит, они докопались до истины. Винни и Сесилия незаметно переглянулись.

– И наконец мы пришли к выводу, что только вы можете объяснить нам, что произошло! – Бабушка ткнула в детей указательным пальцем, словно заталкивая их во флигель.

– Так это вы переодели детей? – спросил дедушка невезучих, войдя внутрь.

– Заговор? Вы все сговорились?! – ещё пронзительнее крикнула бабушка, а дедушка схватился за сердце:

– Рут, ну пожалуйста, не надо. Чуть-чуть потише.

Однако бабушку было не остановить. Зажав в правой руке свёрнутую трубкой газету, она гневно ею взмахнула:

– Британские журналисты всегда преувеличивают, но на сей раз я склонна им поверить. «Необъяснимое происшествие в Туллиморс-Энде! Легенда регби Барри Джонатан в больнице! Звезда спорта борется за жизнь!»

– Ну и что? – Сесилия равнодушно пожала плечами.

– А как играют в регби? – спросила Винни, и её голос предательски дрогнул.

Ужас! Борется за жизнь! Неужели Барри Джонатан умрёт от разноцветного леденца?!

– Вы же были вчера в городке – неужели ничего не заметили? – спросила бабушка и прочла: – «Легендарный валлийский игрок в регби Барри Джонатан по прозвищу Быстрый ощутил внезапное недомогание. Когда семидесятипятилетний атлет собирался давать интервью популярному телеканалу, его кожа внезапно засияла всеми цветами радуги. Это состояние не прошло и через несколько часов. На момент написания статьи Барри Джонатан находится под наблюдением врачей в кардиффской больнице «Сент-Фаганс».

– А мы тут при чём? – с ледяным спокойствием поинтересовалась Сесилия.

– Да, при чём? – эхом отозвалась Винни, сцепив пальцы, чтобы руки не дрожали от страха. Бедный Барри в больнице!

– Прочти им, что говорится в «Ивнинг пост», – потребовал дедушка. Бабушка развернула газету и проворчала: – Пишут-то они то же самое, как под копирку, вот только… Да, здесь… Вот. «…находится в больнице Кардиффа. Кровать Барри Джонатана окружена телекамерами, что, по всей видимости, ничуть не смущает семидесятипятилетнюю звезду спорта. «Я легенда, а легенды так просто не уходят!» – утверждает он».

Винни вздохнула. «Это похоже на Барри!» – подумала она.

– Где это произошло? – Мариса переводила невидящий взгляд с одного собеседника на другого. – В нашем сонном Туллиморсе?

– В бывшей церкви, – ответила бабушка. – Вчера днём!

– В церкви? Мы ведь там были, правда, девочки? – уточнила Мариса.

Винни заметила, как Сесилия на мгновение прикрыла глаза. Не везёт так не везёт!