– Очнулся! – раздалось над ним радостное восклицание.

Мама? Это ведь ее голос! Откуда она здесь взялась? Белка каким-то образом привела? Не может быть. Наверное, ему чудится.

– Егорушка, ты меня слышишь? – Это точно была его мама, и говорила она с тревогой.

– Мама? – неуверенно спросил он.

– Ну, конечно же, милый. Операция закончилась. А потом ты спал.

– Где я?

– Как на тебя наркоз-то подействовал, – заволновалась мама. – Надо сказать Кириллу Георгиевичу. Ты что, не помнишь ничего про операцию?

– Про операцию помню. Но это же было давно.

– Егорушка, это было только что. Тебя прооперировали всего несколько часов назад.

– Почему же я ничего не вижу?

– А ты еще и не можешь, у тебя повязка, – пояснила мама. – Ее снимут только через несколько дней. И видеть нормально ты начнешь не сразу, а постепенно. Глаза будут привыкать и подстраиваться. Тебе ведь Кирилл Георгиевич перед операцией объяснял. Ты помнишь?

– Помню, – подтвердил Егор. – Только еще я помню, как стал совершенно нормально видеть. Значит, потом со мной что-то случилось, и меня оперировали по новой?

– Да нет же, – потрепала его по плечу мама. – Тебе сделали всего одну операцию. Она прошла удачно, но ты еще должен побыть в повязке.

До мальчика донеслись шаги. Кто-то вошел в палату.

– Нина Владимировна, вызывали? – Егор моментально узнал голос Кирилла Георгиевича.

– Да нет, я вызывала медсестру, думала, она вас позовет, – смущенно откликнулась мама Егора.

– Значит, я правильно сам пришел, – снова заговорил Кирилл Георгиевич. – Вижу, наш герой проснулся. Как себя ощущаешь?

– Хорошо, – коротко ответил Егор.

– Только он плохо помнит, что с ним было до операции, – начала Нина Владимировна. – Боюсь, на него наркоз так подействовал.

– Не исключено, – спокойно ответил врач-офтальмолог. – Но вы не волнуйтесь. Денек отдохнет, и все восстановится. Так что, герой, отдыхай, набирайся сил. Завтра попробуешь встать и немножко с мамой походишь по коридору. Так отек скорее сойдет. Как говорится, движение – жизнь. Ну, а там и повязку снимем. Сначала ненадолго. А потом навсегда. Ты отдыхай, наслаждайся последними днями свободы. Иначе в школу пойдешь – и уже ни полежать, ни расслабиться.

«Полежать, расслабиться, – мысленно повторил Егор. – Знали бы они, сколько мне по той Башне пришлось побегать! Неужели мне все это приснилось? Нет, но я точно помню, как мне уже сняли повязку. Я стал совершенно нормально видеть. Потом мы с мамой вернулись с Алтая в Москву. А Коржиков каждый день приходил ко мне. Мама меня записала в его школу. Я вот-вот должен был в нее пойти. А теперь, значит, все сначала? У меня никогда еще не было столь подробного сна. Невероятные приключения… Наркоз на меня так подействовал?

Но Зоя и Белка были совершенно настоящие. Не верю, что они мне приснились! Как они там сейчас без меня? Хотя, наверное, не помнят о моем существовании. Мы ведь с Крабби свалились в Колодец Забвения. Значит, навсегда стерты из их памяти. Они меня никогда не вспомнят. Хотя в таком случае они забудут и об опасности, которая угрожает Зое. Крабби, конечно, нет, но его покровитель – тот, которому и понадобилось убрать наследницу престола, – остался. Скорее всего он повторит попытку. Не сразу, естественно. Пока он затаится, подготовится, найдет другого исполнителя… То есть Зоина жизнь по-прежнему под угрозой. Белка, конечно, с ней рядом, но и она ничего не помнит. Или на ее память законы Колодца Забвения не распространяются? Кто знает? Нет, я обязан предупредить их об опасности! Только как это сделать? Как передать сообщение в другой мир?»

Он спохватился. Что передать? Кому передать? Это был хоть и захватывающий, но всего лишь сон. Он лежит в больнице на Алтае. Рядом мама. За окном шумят кедры. Нет и не может быть никаких говорящих белок. Нет девочек-принцесс, которых надо спасать.

«Интересно, – задумался он. – Как правильно следует называть Зою? Верховная правительница? Нет, это смешно. Сразу представляешь себе крупную пухлую тетеньку со скипетром в руке. Ну, наподобие русской императрицы Екатерины II. Итак, дочки царей назывались царевнами, королей – принцессами, князей – княжнами. Но как же назвать дочь Верховного правителя? Совершенно неясно! Пожалуй, буду считать ее принцессой».

Он опять вернулся к действительности. Зои нет, как ее ни называй. Он спас принцессу, а она не существует. Он просто пережил дивный сон, который теперь кончился, и началась обычная жизнь.

Несколько дней спустя настал момент снятия повязки. Мама привела его в процедурный кабинет.

– Ну, ты морально готов? – весело осведомился Кирилл Георгиевич.

– И морально и физически, – заверил Егор, хотя все внутри у него сжималось от нетерпения и одновременно страха. Вдруг операция все же не удалась?

– Опускаем жалюзи, – проговорил врач. – Чтобы глазкам не стало больно с непривычки. Ведь отвыкли от света. Аккуратненько разрезаем. Снимаем… Погоди, не открывай. Сперва протрем.

Век Егора коснулась пропитанная чем-то марля.

– Ну, теперь гляди!

Егор открыл глаза. Комнату окутывал полумрак, который показался пронзительным светом, и он был вынужден снова зажмуриться.

– Смелее! – подбодрил доктор. – Мне уже ясно: видишь. Иначе глаза бы не стал закрывать.

Теперь Егор разглядел склонившееся над ним лицо. Он мигом узнал его. Оно принадлежало тому самому человеку, который во сне снимал с него повязку после операции! Но как такое могло случиться? Он же никогда до этого не видел Кирилла Георгиевича, а слышал лишь его голос. Как в таком случае он мог ему присниться? Или Егор представил его себе каким-то шестым чувством? Полная загадка.

Загадки множились. Все вокруг оказалось точно таким, как он видел во сне. Егор словно второй раз смотрел один и тот же фильм. Он знал, что такое явление называется дежавю. Но обычно оно мимолетно, а он узнавал и свою палату, и медсестру, и нянечку, мывшую пол, и все про-цедуры, которые ему делали, и соседей по этажу. Он уже видел их. Мало того, разговаривал с ними о том же, что и в прошлый раз в своем сне. Полный бред и одновременно реальность.

Егор страшно мучился. Мама это заметила.

– Ты плохо себя чувствуешь? – то и дело принималась допытываться она. – Какой-то ты бледный, нервный! Аппетита совершенно нет. Вот, попей витаминчики. И гулять надо больше.

– Мама, со мной все в порядке.

Она не верила. Поделиться с нею своими тревогами он не решался. Подумает, что он сошел с ума. После его уж точно не скоро выпишут из больницы. А Егор рвался домой в Москву. Нет, пусть лучше все думают, что он в норме.

Он заставил себя почаще смеяться, улыбаться и побольше есть. Лишь ночами лежал без сна, вновь и вновь вспоминая свои приключения в другом мире. Подробности снов, пусть и самых ярких, обычно быстро стираются из памяти. Впечатления о проведенных днях в другом мире совершенно не тускнели. Егор помнил каждую минуту, каждый свой шаг, каждую улыбку Зои и… каждый сгрызенный Белкой орех. Тот мир оставался столь же реальным, как этот. Свой же терял постепенно черты реальности, ибо в нем он жил словно по второму разу, повторяя пройденное. И впрямь было от чего сойти с ума. Егор точно знал, что случится с ним в следующую минуту.