Андрей бредил. Взгляд его был пустой, он уже смотрел сквозь него. Резко отодвинулся и вновь уставился на обезображенный труп своей жены.

Родион поднял руку к своему лицу, дотронулся, а потом взглянул на нее. На ней осталась кровь, а также на его лице, ногах и одежде. Он был пропитан ей насквозь. Со стороны он услышал смех и испугался. Потом понял, что это он сам смеется.

На мне кровь, чужая кровь!

Дыши, дыши!

Успокоить себя не получалось, на глазах вновь выступили слезы. Он все пытался лихорадочно оттереть свою руку об одежду.

Это не может быть мой брат, не может. Он не мог никого убить, нет! Со мной все в порядке, с моей семьей все в порядке.

– Это не со мной происходит. Нет!

Родион начал заваливаться на бок, когда его кто-то схватил. Перед собой он едва различал черты лица своего лучшего друга. Он начал смеяться еще громче над его обеспокоенным лицом. Максим что-то говорил, но из-за шума в ушах Родион ничего не разобрал. Перед падением в темноту последнее, что он почувствовал, как крепко он что-то сжимает в руке.

В ЛОГОВЕ

Он напился, потому что осознал безысходность своего положения. В этой жизни больше не осталось радости. Не осталось надежды. У него больше нет выбора, если он вообще когда-то был. Не нужно было изначально давать помыкать собой. Это расплата за его вранье, за то, что не умеет жить честно, за то, что решил ухватиться за небольшую возможность быть счастливым, ничего не делая.

Он-то думал, что все это закончилось еще тогда, но этот кошмар и не думал его оставлять. Что еще должно произойти? Родион лежал на сыром асфальте в подворотне возле бара и смотрел на ночное небо. Валяться на земле очень холодно, особенно в такое позднее время. Та одежда, что была на нем, не очень-то грела.

О чем я думал, одеваясь так? Наверное, хотел и в этот раз выглядеть по-другому, а теперь приходит сожаление. Надо же, какой я дурак.

– Дууурааак, – протягивает Здравый, уже неуверенный в смысле своей фамилии, и тут же задыхается в смехе.

Так тяжело дышать. Каждый вдох идет со скрипом. Легкие что-то сдавило и не дает сделать глубокий вдох, как бы он ни пытался поймать ртом побольше морозного воздуха. Его взгляд скользит вдоль черной обшарпанной стены, неподалеку лежит мусор. Кажется, от них исходит это зловонье, а не из души Родиона, как он думал. Хотя он и так уже весь пропитался этим запахом. И как он здесь оказался? Последние события выбили его из шаткого нервного состояния, сделав еще хуже.

Несколько дней назад ему пришлось выметаться из съемной квартиры, а так как идти было некуда, он переехал к своему другу. На время. Скоро и отсюда придется уйти, у Максима своя жизнь, и он не хочет приносить в жертву очередного человека, оттягивая неизбежное. Родиону нужно время. И он знает, что однажды Кириллу это надоест, и он придет за ним.

Ксюшу похоронили они с матерью, пока ведется следствие по делу Андрея. Оно немного затянулось. Поначалу он ничего не отрицал, да и показания Родиона говорили сами за себя, но потом, узнав о показаниях брата против него, Андрей начал отрицать свою причастность к убийству. Он не понимал, что и Родиону это давалось тяжело, он не хотел свидетельствовать против родного брата, но понимал, что так нужно.

А когда дошла очередь решать судьбу Алисы, то вот тогда-то все и рухнуло.

– Я не приму этого ребенка. То, что Андрей сказал, было правдой. Она не его дочь, а эта потаскуха обманывала нас все это время. Испортила жизнь моему мальчику. А ты… Как ты мог так поступить? Со своим братом.

– А как я мог соврать? Даже если бы я промолчал, думаешь, они бы не нашли доказательства, которые были по всей кухне? Серьезно?! Да меня бы могли обвинить во лжесвидетельствовании. Или за меня ты бы не переживала, а? А что теперь делать с Алисой?

– Я тебе уже сказала, я не собираюсь оформлять опеку над ней. Мало ли от кого она нагулянная. Этого еще мне не хватало. Она не нашей крови.

– Да что ты несешь, – Родион скривился в презрении на мать, – тогда я сам ее заберу.

– Не говори ерунды. У тебя даже своего жилья нет, тебе ее не отдадут. Так что хватит заниматься ерундой и начни нормальную достойную жизнь. И так уже дел натворил. Какой позор, какой позор! Что теперь обо мне скажут люди, если узнают, а они узнают. Поверить не могу, что вырастила вас, и чем вы отплатили?

– Вот такая ты на самом деле? Да?! – он собрался к выходу, больше не мог здесь оставаться, как встретил у порога ее подругу.

– Здравствуйте, молодой человек, – она окинула его взглядом и удивилась, – Родион?

– Да, здрасьте, – он нахмурился, – да, я выгляжу, как выгляжу. Я безработный неудачник, с братом убийцей и матерью эгоисткой. Вы все правильно поняли.

– Родион! – крикнула на него мать, выходя из комнаты в коридор. Глаза у подруги стали такими большими, что готовы были вот-вот выпасть на любимый мамин коврик.

– Всего доброго, дамы, – сказал он зло и вылетел из квартиры.

***

После этого он и пошел в бар. Что это был за бар?

Даже названия не помню.

Атмосфера совсем не была похожа на те заведения, куда он ходил раньше. Это и было нужно Родиону. Он хотел спрятаться ото всех и главное от самого себя. Было шумно и хорошо. Алкоголь обжигал горло и пустой желудок. Вскоре из-за этого ему стало совсем плохо, и когда шел в туалет, задел кого-то в толпе и начал им предъявлять, что они ходить не умеют. А этот парень и его более трезвая компания не стали распускать руки в заведении, вывели Родиона на улицу в подворотню и там избили. Было больно и обидно. Мысли обо всей этой ситуации не уходили из головы, как не прошло желание сходить в туалет, куда и собирался.

Он перекатился на бок и сильно прижал ноги к груди.

Не верю.

Ксюша ведь стала тем человеком, из-за которого однажды дали трещину отношения с мамой и с самим собой. Из-за кого он не мог нормально спать несколько ночей подряд. Из-за кого жизнь Ильи превратилась в ад на долгие годы… до самого конца. Родиону так долго мерещилось ее лицо, все в крови, безжизненное, что он не мог нормально спать неделю, постоянно вздрагивал, просыпался и подолгу рассматривал свои руки. Как такое могло произойти? Каждый раз закрывая глаза, Здравый отчетливо видит ее образ. Она стоит перед ним и улыбается своей фальшивой соблазнительной улыбкой. Той самой улыбкой, которой разрушила немало жизней.

Какая мерзость.

Он вздергивает руку, в которой оказывается нож, и бьет со всей силы. Нож вошел плотно до конца. Родион с наслаждением опускает рукоять и отходит. Не слышно криков боли, только ее бледное лицо с торчащей рукояткой и кровью. Ксюша лежит под его ногами, глаза ее открыты.

Она смотрит, смотрит на меня.