Четыре дня назад в поселок влетели несколько снегоходов, оглашая спящие окрестности ревом. На каждом из них сидели по два человека. Младший Векшин с беспокойством разглядел среди вооруженных бойцов не только своего брата, но и десятника — Серегу Мохова, родственника Авиновых. Мало того, там был волхв Егорий с двумя своими помощниками. Ладно, чародеи. Они всегда сопровождали боевые группы для прикрытия. Но присутствие Мохова настораживало. Намечалось какое-то серьезное дело.

— Заказ поступил, — братья уединились за поленницей, пока часть людей заправляла технику, грелась в сторожке и пила чай. — Направляемся в Устюг. Если через два дня не вернемся… Беги в поселок и предупреди наших.

Борис мрачно поиграл желваками.

— На кого заказ? — сплевывая желтую от курева слюну на снег, поинтересовался Алешка.

— Не знаю. Атаман ничего не сказал, сильно нервничал, по двору метался, — Борис невесело усмехнулся и поправил шапочку, закатанную на лоб. — Хреновое у меня предчувствие. Такое было перед смертью родителей.

Братья промолчали, тягостно вспоминая те дни, когда не хотелось верить в произошедшее, что смерть забрела в их дом по неведению, сбилась с тропинки. Потом Борис похлопал младшего по плечу и зашагал к снегоходу. Алешка смотрел на его напряженную широкую спину и тоже наливался тревогой.

…Векшин прислонился к поленнице и стал смотреть в глубину леса, за которым под ледяным панцирем спала Вычегда. И весь превратился в слух. Он ждал рева двигателей, но время шло, сигарета была докурена и выброшена в снег, мороз злобно щипал лицо. Собравшись идти в тепло сторожки, Алешка снова поглядел в узкие просветы между деревьями. Показалось?

Воздух ощутимо вздрогнул от дуновения ветра ли, или от чего-то другого, невидимого, встряхнувшего тяжелые шапки снега на деревьях. От тяжелой поступи гиганта?

Алешка судорожно глотнул слюну. Волна воздуха, достигшая его лица, была люто холодна. Мгновенно заиндевели ресницы, губы стянуло от застывшего как желе мороза. Он мог поклясться, что так и было. Не в силах пошевелиться, Векшин смотрел на неслышно вырастающий из снега смерч в нескольких шагах от него.

Этот смерч превратился в воронку, расширяющуюся кверху, а потом осыпался шуршащим снегом. И Алешка открыл рот, забыв, что у него на плече висит автомат. Да толку-то от него, если перед тобой, освещенная мертвенной луной, маячит иссиня-черная фигура высотой в три человеческих роста, да еще с голым мощным торсом. Та еще картина! Алешка мог поспорить, что она состояла сплошь из клубов дыма. Расставив ноги, непонятное чудовище молча смотрело на застывшего Векшина, а потом пророкотало:

— Хозяин, этот червяк твой! Он даже с места двинуться не может.

В голове Алешки промелькнула мысль крикнуть, но в горло словно льда толченого насыпали. С ужасом понимая, что предупредить людей не получится, он все же попытался сдвинуться с места.

— Напрасно тщишься, червяк! — развеселилась тварь.

Как-то странно она разговаривала, хоть и понятно. Но самое интересное произошло потом. Из-за спины огромной клубящейся фигуры вышел самый обыкновенный человек в пушистой шапке и приталенном пальто. Для тайги подобный наряд вызвал бы смех у бывалых лесовиков, но Алешка предпочел сейчас не хохотать, а сидеть в теплом доме и пить чай под уютный треск поленьев в печи.

— Ты не ошибся, Ульмах? — спросил незнакомец на родном для Векшина языке, что вызвало облегченный вздох парня. — Это точно он?

— Он кровный родственник того болвана, — буркнула тварь по имени Ульмах. — Я чувствую их!

Мужчина подошел к застывшему Векшину и внимательно посмотрел на него.

— Не похож, но поверю… А вот за оружие хвататься не советую.

Потайник к тому времени отошел от ступора и машинально сдернул с плеча жесткий ремень, на котором висел автомат. И рука тут же оказалась в капкане. Кисть обожгло болью — оружие полетело в снег.

— Ты Векшин? — негромко спросил мужчина, лицо которого Алешка успел рассмотреть при лунном свете. Это еще парень, совсем молодой, его ровесник. Но во взгляде проглядывается матерость, как у Барса — инструктора новиков-потайников. Такое же спокойствие зверя, встретившего на тропе свою жертву.

— Я, — с трудом протолкнул лед в желудок Алешка.

— Мне твой брат подсказал, где тебя искать, — неожиданно произнес незнакомец.

— Что с ним? — потайник с тоской посмотрел на лежащий под ногами автомат.

Повисло молчание. Ночной гость плотно сжал губы, словно боялся, что страшные слова вырвутся наружу.

— Он жив? — в глазах стали набухать слезы, но Алешка сдержался.

— Он умер, — словно обухом по голове. — Увы, но твой брат ввязался в нехорошее дело. В очень нехорошее. Если бы в его голове не стоял ментальный блок, у него был шанс спастись. Он успел дать наводку на твой образ, а кровь привела моего слугу к тебе.

«Слуга» — та самая тварь из снежного кокона — довольно осклабилась. По его татуированной груди пробежали искристые молочно-сиреневые молнии. Красиво и жутко.

— Что вам от меня надо?

— Покажешь дорогу до Затонья и можешь быть свободным. Я тебя не трону.

Левая рука Алешки, лежавшая на бедре, незаметно пошла вверх, задирая край дубленки. Под ним на поясе висел отличный лопарский нож — финка. Подарок Бориса. Неужели этот странный тип в пальто думает, что Алешка Векшин проглотит известие о смерти брата и будет сотрудничать с врагом?

— Не вздумай, — жестко проговорил парень и что-то неуловимо изменилось. На плечи упала невероятная тяжесть, а тело стало вялым. В голове зашумело, парализуя волю к действию. — С тобой или без тебя, но я все равно найду ваше паучье гнездо. Ночь длинная, не тороплюсь. Сам решай, хочешь жить или сдохнуть здесь.

Тело Векшина забилось мелкой дрожью. Незнакомец явно владел Силой, и от осознания своей беспомощности хотелось заорать во все горло, чтобы его крик разбудил поселок. Погибнуть самому, но спасти остальных…

— Ульмах, приступай, — сказал страшный гость.

Демон радостно проурчал что-то невразумительное и мгновенно взмыл вверх, над самыми кронами съежившихся лиственниц и елей. А оттуда обрушился на поселок. Окутавшись белесой пеленой, домишки превращались в ледяные коконы. И все это происходило на глазах опешившего Алешки. Его мозг не мог принять картину экзекуции… или как все это называлось. Казнь? Месть за что-то такое, во что вляпался Борька?

Через каких-то несколько ударов сердца вместо опорного пункта осталась вымороженная пустыня с десятком саркофагов, погребенных под ледяным панцирем.

— В поселке живет очень много людей, — прошептал Векшин, глядя в неподвижные глаза гостя. — Ты их так же убьешь?

— Я очень расстроен, что твой брат выполнял недальновидные приказы атамана, — растягивая слова, ответил парень. — Нельзя было трогать моих людей, угрожать их жизни и нападать с оружием. За глупость командира должна быть коллективная ответственность.