— Неужто Иисус ни разу врага не убил?

— А почему тинг не выбрал нового конунга вместо Ирода, который приказал истребить детей?

— Отчего же ты не лечишь так, как Иисус, а травами больного и раненого пользуешь?

Ну и так далее в том же духе. Монах, вздыхая, пускался в объяснения, почему Иисус никого не мог убить, что царь Ирод вовсе не собирал тинг для того, чтобы узнать, где родится Мессия, и что для исцеления Святым Духом надо быть ну если не святым, то хотя бы претендовать на такое звание чистотой веры и добрыми поступками. Чего он, отец Целестин, ещё не достиг и вряд ли достигнет в обозримом будущем.

Иногда поблизости от ладьи пускали в воздух искрящиеся фонтаны киты, — в этих водах гигантских морских чудищ водилось несметное множество, и монах при помощи Видгнира, Сигню и подававшего большие способности в изобразительном ремесле Гунтера зарисовывал в свою тетрадку морских исполинов, разнящихся размерами и формой. А однажды, рано-рано утром, всему экипажу «Звезды Запада» довелось быть свидетелями восхитительного спектакля.

Отец Целестин спал так крепко, как можно спать только в предутренние часы, на самом восходе солнца. Разместился он, как обычно, под кормовой палубой, на груде запасной одежды. Здесь и не холодно, и, если что, с конунгом рядом.

— Вставай скорее!

— Иди смотреть!

Гунтер и Видгнир, крепко сдружившиеся за время плавания, стянули с монаха служившую одеялом накидку, и святой отец, ещё окончательно не проснувшийся, решил, что случилась очередная беда. На четвереньках он выполз из закутка и, выпрямившись, заглянул за борт, куда, разинув от восторга рты, уже смотрели все люди, находившиеся на корабле. Торин и тот, отдав своё ненаглядное рулевое весло поднятому ото сна Олафу, улыбаясь, смотрел в воду.

Совсем рядом с обшивкой корабля, точно следуя рядом, плыли невероятно красивые киты. Два по левому борту и три — по правому. Чёрные, с белыми боками и брюхом, украшенные длинными изогнутыми плавниками, красавцы киты сопровождали кнар, изредка касаясь поверхности океана гладкими спинами. Тогда их плавники вспенивали воду, оставляя позади волнистые следы, соединяющиеся с кильватерным следом ладьи.

— Это Убийцы! — сказал Видгнир оказавшемуся рядом монаху. — Дружина морского бога Ньёрда.

— Да, — подтвердил обернувшийся конунг. — В море эти киты такие же воители, как мы на земле и поверхности вод. Благой Ньёрд счёл нужным послать нам свою свиту.

«Ну почему они появление каких-то рыбин истолковывают как очередной знак божественного внимания? — огорчённо подумал монах. — И с каких это пор Ньёрд стал морским богом? Вроде бы он отвечает только за мореплавание, охоту и рыболовство… А шут их разберёт, божеств этих…»

— Смотри, смотри! — Гунтер схватил отца Целестина за плечо. — Вон ещё!

И точно, справа и слева от ладьи появлялись и снова исчезали всё новые чёрные плавники. Монах пытался считать, но сбился на четвёртом десятке. Огромная стая китов, как и вадхеймский корабль, шла на юго-запад, не отставая и не обгоняя его. А затем киты стали прыгать в воздух.

Огромные чёрно-белые туши вылетали из моря и с грохотом обрушивались обратно, успевая за краткий миг полёта совершить бесподобный пируэт. Они заворачивались на бок, на спину, открывая огромные розовые зубастые пасти и издавая несообразный с их размерами тоненький писк. Некоторые возвращались в свою стихию, обдавая потоками воды восхищённых норманнов и заливая палубу. Грохот, переливающиеся в лучах восходящего светила фонтаны брызг, элегантные силуэты китов, на несколько мгновений зависающие над водой, с тем чтобы затем удариться об неё всей тяжестью быстрого, мощного тела… Зрелище незабываемое.

Отец Целестин насчитывал сразу по два десятка воинов бога Ньёрда, одновременно находившихся между морем и небом, а затем их сменяли новые и новые гиганты, почтившие конунга Вадхейма и его людей необычайным приветствием.

Стая сопровождала «Звезду Запада» почти до полудня, а потом вдруг свернула на восток, в океан, растворяясь в синем сумраке глубин. Случилось это на двенадцатый день после Гунтерова гадания на крови, а всего же от выхода из Вадхейма минул месяц и ещё шесть дней.

Киты Ньёрда явились добрым предзнаменованием. Утро после их ухода было ничем не примечательно, а вот после полудня Видгнир рассмотрел на горизонте белую дымку, похожую на улёгшееся на воду облако, да только не облако это было.

— Земля! Земля впереди нас! Славьте Одина! — Его крик ударил в уши дружинников, мигом повскакивавших со скамей. У монаха упало сердце. Ну, похоже, добрались.

Да, добрались. Атлантический океан, Гесперийское море древних греков и римлян — бескрайнее и бесконечное, — ныне позади. Сколько же моряков Финикии, Египта, Греции и Империи Цезарей с тоской смотрели на запад, туда, где за Геракловыми Столпами — вратами мира — открывалась серо-синяя холодная гладь Великого Моря? Сколько их кораблей оставляли за кормой тёплое Средиземное море, чтобы уйти в края, где заходит солнце? А кто добирался до земли, к берегу которой сейчас летел скандинавский кнар? Никто не знает и не узнает. И тем более неизвестной останется скрытая в водах тайна острова Аталгард, чьи ладьи в неимоверно далёкие годы вспахивали синие морские поля. Бывали ли они здесь? Или тогда на западе лежали иные земли, теперь тоже ушедшие из пределов Мидгарда? Кто скажет?

Видгнир, обняв левой рукой носовое оконечье корабля, украшенное резной головой медведя, стоял на кромке фальшборта, глядя вперёд. Корабль подскакивал на волнах, солёные капли от разбиваемых форштевнем волн ложились на белые волосы молодого норманна и смешивались со слезами на его лице. Сейчас Видгнир как никогда остро чувствовал голос текущей в его жилах крови древних королей, звавший его сюда, на Запад. Впрочем, нет, не сюда. Впереди такие же земли, как и везде, с людьми, наверняка похожими на сородичей в Норвегии и других краях обжитого мира. Земли смертных. Людей.

«Так чего ж ты хотел увидеть? Что манило тебя сюда?» — Видгнир сам себе задавал эти вопросы и неожиданно получил ответ:

Море. Синее ослепительно. Только в сказках такое. Дракар, белый отчего-то, гладким снежным лебедем рвёт грудью последние комки тумана. Чисто впереди. Прозрачен воздух, и в нём белые, нежгучие полосы лучей очень близкого солнца и сладкий аромат. Запах весенних лесов после первой грозы, мёда свежего и ещё цветущего виноградника, пожалуй. Ищут глаза твои что-то, горизонтом скрытое, а сам ты стоишь просто и ждёшь. Дракар-лебедь сам тебя принесёт, и не заботься парусами и рулем. Ты знаешь, всё будет хорошо. Жди.

И такого не бывает. Только миг тому минул, как одна дымка голубая с искрящимся серебром перед тобой висела, а вот сейчас уже и землю видать. Земля, тоже вдали, чёрной полоской гор прибрежных от края до края протянулась. Рядом остров, — кажется, руку перед собой выбрось, и коснёшься изумруда его деревьев, разрушишь грубыми пальцами хрустальные драгоценности зданий, и зашуршит под ладонью белый камень маяка-шпиля. Но нет, не здесь. Оставь остров и иди к чёрным горам, матовой крепостью поднявшимся. Синева моря и чернота камня, как цвет знамени — лазоревая полоса по низу и угольная выше, под зелёным небом. Вперёд, дракар…