— У тебя тоже хороший был отец, — хвалит полковник. — Потому что у хороших людей не могут быть плохие отцы.

— Папонька?! — воскликнул вдруг Рябоконь. — Да он же отдал меня в солдаты!

— Ничего, что в солдаты. От этого лишь польза бывает одна. Зато теперь ты человек. И я человек. И все мы вместе человеки. С большой буквы. Кто у нас сейчас правит бал? Бал у нас теперь правит тот, у кого в кармане хрустит. Рубль или доллар. Лучше, конечно, доллар. Евро тоже пойдет. Что лучше, доллар или евро?

— Пока не разобрал. По-моему, и то и другое. Особенно когда в достаточном количестве. И запомни: денег много не бывает. Их может быть только достаточно или недостаточно. И они не могут быть грязными. Они запаха вообще не имеют. Вот так. Не верь никому. Плюнь тому в рожу, кто скажет. Я лично не верю… Наливай!..

Тюменцев уцепил медвежьей лапой широкую бутыль и налил в рюмки.

— За нас, полковник. И чтобы стать тебе генералом…

Тюменцев сплюнул.

— Постучи по дереву, — напомнил Рябоконь и постучал себя по лбу.

— Именно, — согласился с ним Тюменцев. — По дереву, — и приложился костяшками трижды в лоб. Он знал, где в действительности помещается древесная порода. Только дубовым лбом можно в этом мире протаранить себе дорогу. С мягким лбом здесь делать нечего. Мягкий лоб — себе же проблема. Будешь лечить его и в конце концов помрешь от фурункула или от сотрясения мозга. А вот дубовый лоб, на амортизаторах — это в самый раз!

— Хороший у тебя коньяк, — хвалил Рябоконь. — Сам себе течет и нисколько даже не задерживается. За нас, Сергеич.

Они выпили, громко чмокая. Это была третья по счету бутылка. И оба друга уже теряли ориентацию в понятиях и пространстве. Их словно совсем случайно сюда занесло. Рябоконь позвонил полковнику на работу. Вопрос простой. Требуется консультация относительно организации службы охраны. Мэр навязал договор, но он, Рябоконь, сомневается. Хотелось бы встретиться, поговорить, решить проблемы. И вот они уже два часа сидят на полковничьей даче. Полковника заметно развезло.

— Ты представляешь, — жаловался Рябоконь, — он мне охрану свою подсунул. Тарифы такие задрал за услуги, что я чуть под стол не улетел. Короче, пятьсот баксов платить этим орлам я обязан. Если в рубли перевести — пятнадцать тысяч получается. И столько же ему отстегивать. Я же с этой гвардией без штанов останусь. Представляешь…

Полковник представлял. Он был уверен, что Рябоконь всего лишь корчит из себя бедного. По его данным, Конь Рыжий давно живет не по средствам. Это многим известно. В том числе Тюменцеву. Совершенно точно. Тюменцев проверял. Сведения интимного характера. Покупки. Валютные счета в местном банке. И прочее. И тому подобное. Мэр гребет под себя. Так должен поступать авторитет. А этот гребет под себя, отстегивая мэру. И полковник Тюменцев все это знает. За это знание отстегивают ему. Но знают ли они, что по своей линии и по собственной инициативе полковник недавно был вынужден принимать превентивные меры. Один из сотрудников, следователь, стал знать слишком много. Точнее сказать, знания его ограничивались уровнем догадок. Но зато каких! Он даже выступил на совместном заседании двух ведущих служб и прямо об этом заявил. Пришлось принимать срочные меры. Теперь опасность миновала. Рябоконь не знает об этом. Он думает, что все идет само по себе. Как в природе. Лето сменяет весну. Осень заменяет собой лето. Ничего подобного. Начальник управления вынужден был действовать. И он принял меры. Угроза перестала быть угрозой. Однако от того полковнику ни жарко ни холодно. Что с того, что он устранил ее, отправив вполне здорового человека в царство мертвых? Он ничего с этого не имеет. Его по-прежнему держат за шавку, доставшуюся по наследству от губернатора Безгодова. С тем было проще. Тот платил валютой. Эти не хотят. Мэр расплачивается тысячными купюрами в российских рублях и считает их «зелеными», поскольку у них зеленый цвет. С такими заработками коттедж не достроишь. Надо уходить из-под влияния мэра. Пусть вор в законе ищет себе другого дурачка. Формально полковник ему не подчинен. И вообще у того, кажется, крыша поехала: то ему уголовное дело принеси, то ему организуй, чтобы экспертиза не состоялась. Для чего?! С какой целью?! Это же очевидный бред! Судя по размаху коммерческой деятельности, Рябоконь в последнее время обойдет их всех. Вот на кого надо ставить. Вот о ком надо постоянно печься. Но при этом следует сразу же оговорить условия сделки. Он не согласен впредь на положение шавки. Только процент от выручки. Если он расскажет сейчас Коню Рыжему о принятых мерах, тот не должен отказать. Ситуация подходящая, оба в расслабленном состоянии. В таком виде только и решать крупные дела. В другое время никто из них не решится заговорить о главном. И он решился.

— Знаешь, Борис, — зашептал полковник, бегая глазами по углам, словно там могли притаиться агенты мировых держав, — знаешь… Я собирался тебе сказать об одном щекотливом деле. Оно настолько для меня неприятно, что не знаю даже, с чего начать. Ты должен понимать, что мне, как руководителю официального органа, многое известно. И ты, должно быть, знаешь, что я вынужден идти на определенные шаги. Эти шаги довольно рискованны для меня. Недавно один наш сотрудник проболтался, назвав меня чуть ли не мафиози…

— Так, рассказывай…

— Кончилось тем, что пришлось принимать срочные меры. Может, ты слышал о случайной гибели одного следователя? Тот самый. Его убрали. Но главное, о чем он говорил, — это то, что у нас через аптеки идет реализация спиртосодержащей продукции…

— Но ты же знаешь, что это не так. Это же вполне легальный продукт…

— И я того же мнения. Кроме того, он завел речь о производстве наркотических препаратов, также поставляемых в аптеки под видом легальных. Теперь тебе все известно. Я чист перед тобой. И я принял меры. Но я не хочу больше служить Шуре Хромовому. Он мне уже надоел. Возьми меня к себе, Борис. От меня тебе будет одна только польза. Вдвоем мы развернемся. Из меня мог бы получиться прекрасный помощник, потому что я схватываю на лету…

Боря слушал. Полковник сказал, что вдвоем они развернутся. Эка его понесло. Ставит себя рядом с ним. Но он не отдает себе отчета, что Боря — один. Он как рулил, так и будет рулить на своем корабле. Полковника можно взять к себе в качестве хотя бы того же заместителя по безопасности. Негласно, конечно. Он ведь не покидает свой пост. Да он и не нужен будет потом никому без полковничьих погон и кабинета на улице Карла Маркса. Как раз для него будет должность. Припекло, по видимости, если исповедоваться решился. Денег хочет. Долларов. Строительство замучило. В строительстве так. Только начни. Одни гвозди стоят… А кроме них нужны еще доски, кирпич, брус, цемент, рабочая сила. Впрочем, рабочая сила у него, возможно, дармовая. Нагнал бродяг, бедняг, из теплотрасс поднятых, — они ему всю площадку от мусора, например, освободят… Только дубинкой резиновой указывай, куда сваливать. Известная контора.

— Ну так как, Петрович? Принимаешь мое предложение? Мы даже можем заключить соглашение. Или договор. Чтобы тебе не думалось, что подведу. Со мной тебе будет надежнее. У нас официальная сила. У Шуры тоже люди есть, но ты сам видишь, какие они. За ними тоже смотреть надо. Проверять… Для начала я согласился бы на тебя работать хотя бы за штуку «зеленых».