– Тогда где чертежи, где расчеты, где формулы? Кто мне ответит?!

– Хозяйку бы надо спросить, – судорожно сглотнув, произнес один из грабителей.

– Точно, уж она-то должна знать! – воскликнул другой.

Шах задумчиво прикрыл глаза. Последняя мысль показалась ему здравой. Дочь академика наверняка знает, где ее отец хранил свой научный архив.

Он вновь взглянул на исполнителей.

– Поедете туда со мной и заберете девчонку. После того как я ее допрошу, она ваша.

Оба грабителя расслабленно улыбнулись. Похищение людей для обоих было делом привычным, а на этот раз обещало еще и удовольствие.

Всю дорогу от самедовского коттеджа до известного им дома на Ленинском проспекте они представляли себе, как и в каких позах будут использовать хозяйку ограбленной квартиры. Что с того, что та, наверняка, заявила об ограблении в милицию? Ну, заявила и заявила. Охрану-то к ней милиция после этого не приставит. А раз так, значит, никуда девчонка от них не денется. Все это диктовало конкретную логику действий. И, когда через два часа Шах на черной «Ауди» подъехал к дому Ирины Корчагиной, сидящий рядом с ним на переднем сиденье грабитель нетерпеливо распахнул дверь машины:

– Ну, мы пошли.

– Сидеть! – резким окриком остановил его Шах. – Пойдете, когда я скажу.

Шах достал мобильный телефон, набрал номер квартиры Корчагиных, но услышал в ответ одни протяжные гудки.

– Девчонки нет дома. Будем ждать.

31 мая – воскресенье 13.30

Сидя на стволе поваленного дерева Егоров с улыбкой наблюдал, как Ирина ест зажаренное на углях мясо. Она ела очень аккуратно, – сняв с шампура очередной кусок шашлыка, обмакивала его в стоящую перед ней пластиковую тарелку с острым соусом и затем откусывала мелкими кусочками. Правда, за то время, что она возилась с одним шампуром, Егоров успел съесть два, а Ватутин с Чигориным уплели даже по три.

Сейчас Вадим настраивал захваченную из дома гитару, а Александр саперной лопаткой ворочал в костре остывающие угли, чтобы дожарить на них два последних шампура. Решив, что один из шампуров готов, он снял его с костра и протянул Ирине.

– У вас уже все остыло. Вот, возьмите свежий.

– Что Вы, Саша, – Ирина вежливо улыбнулась. – Я столько не съем. Мне и этого много.

– Так пропадет же мясо, – обиженно заметил Ватутин.

– Не знаю, как насчет мяса, а вот водка точно пропадает, – отложив в сторону гитару, Вадим поднялся на ноги. – Андрей Геннадьевич за рулем. Сашке в ночь на дежурство. Так что придется нам с Вами, Ирина, исправлять положение.

Наполнив водкой до половины два пластиковых стаканчика, Вадим протянул один из них Ирине.

– Будем.

Покосившись на Егорова, Ирина залпом выпила водку и, зажмурившись, тут же закашляла.

– Наш человек! – удовлетворенно констатировал Вадим и сейчас же снова наполнил ее стаканчик.

– Нет-нет! Мне уже хватит! – запротестовала Ирина.

Но Чигорин остался непреклонен.

– Теперь на брудершафт, – объявил он.

– Давайте, Вадим, я Вас лучше так поцелую, – взмолилась Ирина.

Егоров решил, что ему пора вмешаться.

– Кончай девушку спаивать.

– Вы нам лучше что-нибудь на гитаре сыграйте, – поддержала Егорова Ирина.

– Желание начальника и женщины – закон, – ответил Вадим.

Он поставил бутылку на землю, взял в руки гитару и, пройдясь по струнам, затянул жалостливым голосом.

Подполковник Матвей Сухостроченко прибыл поездом в город Москву

Получить повышение досрочное и в столице пожить наяву.

А Москва, словно девка бесстыжая, предложила свое сатисфе,

Расстелив одеяло лоскутное кабаков, казино и кафе.

Подполковник вошел в заведение под названьем «Последний приют»,

Где под вечер всегда подполковников с нетерпением любят и ждут.

Официантка с глазами и талией обдала ароматом «Шанель»,

А Матвей вспомнил жинку Наталью и вонзил в себя первый коктейль.

Ирина слушала Вадима с вытаращенными от изумления глазами. Она и представить не могла, что сотрудник ФСБ в свободное время может распевать блатные песни.

– Опять затянул своего Трофима, – неодобрительно заметил Егоров, решив, что подобный репертуар не годится для Ирины.

Но Ватутин, слушающий песню с явным интересом, тут же возразил ему.

– Да ладно Вам, Андрей Геннадьевич. Нормальная песня.

– И между прочим, поучительная! Так как предупреждает об опасности «медовых ловушек», – поддержал друга Вадим и продолжал.

Вдруг гитара взорвалась аккордами, и на сцену с блестящим шестом

Вышла женщина с пышными формами и порочно очерченным ртом,

И скользя по шесту ягодицами, как по ветке лианы питон,

Вдруг сняла с себя лифчик батистовый и швырнула ему на погон.

Подполковник бывал в ситуациях и умел распрядиться собой,

Но сейчас находился в прострации, выбивая морзянку ногой.

А пред ним максимально приближенно, так сказать, возле самых зрачков,

Колыхалися груди бесстыжие с механизмом взведенных сосков.

Как потом говорили в милиции, подполковник творил чудеса,

Разорвал на себе амуницию и метался в армейских трусах,

Официанток хватал за округлости, предлагая случайную связь,

Позволял себе всякие глупости, безмятежно шутя и резвясь.

А на утро, икая отчаянно, подполковник просил пистолет

И, страдая похмельным раскаянием, беспрестанно ходил в туалет.

А за темным тюремным окошечком, чуть припудрив помятость лица,

Просыпалась Москва понемножечку, не заметив потери бойца.

Ударив последний раз по струнам, Вадим оборвал песню и назидательным голосом произнес:

– Вот какие опасности подстерегают российских офицеров на их суровом жизненном пути.

– И часто вам приходится преодолевать такие опасности? – улыбнулась Ирина.

– Мне – нет, – с абсолютно искренним видом ответил Вадим. – А вот Андрею Геннадьевичу, Вы не поверите, Ирина, почти каждый день.

– Молчи! – схватив стоящий на земле пустой пластмассовый стаканчик, Егоров запустил им в Вадима.

Тот демонстративно вскрикнул и отбежал в сторону. Егоров ринулся к нему. Ирина от души рассмеялась. Взрослые мужчины дурачились, как дети, а ей, глядя на них, было легко и спокойно. Пересев ближе к Ватутину, Ирина спросила: