Познания Апулея в медицине и науке

Апулей демонстрирует, что он действительно хорошо знал медицину и естествознание, а возможно, был даже авторитетом в этих областях. Создание зубного порошка и купирование эпилептического приступа у женщины свидетельствовали о его занятиях медициной; он также не видел ничего плохого в поисках лекарственных веществ у рыб. Он повторяет Платонову теорию о возникновении болезней, которую тот изложил в «Тимее», и цитирует замечательную работу Теофраста «Об эпилепсии».

Упоминания о зеркале свидетельствуют о его интересе к оптике. Он оставил заметки по теории зрения и отражения, о жидких, твердых, плоских, вогнутых и выпуклых зеркалах и цитировал «Катоприку» Архимеда. Он считал себя специалистом в экспериментальной зоологии и проводил все свои исследования на публике. Он покупал разные виды рыб, чтобы изучать их, как делали Аристотель, Теофраст, Эвдем, Ликон и другие ученики Платона. Он прочитал огромное количество научных книг и не видел ничего плохого в том, чтобы проверять то, что в них написано, на своем собственном опыте.

Он и сам написал на греческом и латинском языках трактат «Вопросы природы»; в котором изложил то, что опустил в предыдущих книгах, а также исправил кое-какие ошибки, и организовал все в удобном и систематическом порядке. Отдельные куски раздела о рыбах из этой работы были зачитаны в суде.

Апулей повторял распространенные в то время заблуждения

В «Апологии» Апулей, время от времени, иллюстрирует свои научные открытия конкретными примерами из области зоологии и других наук. Именно этими примерами и отличается «Апология» от «Метаморфоз». Но они показывают, что его знания превышали его благоразумие, поскольку, большей частью, это повторение привычных заблуждений тогдашней науки.

Апулей рассказывает нам о том, что крокодил открывает рот, чтобы птички почистили ему зубы (на самом деле, это реальный факт — прим. переводчика), что молодые гадюки прогрызают себе путь из тела матери, что рыбы самопроизвольно зарождаются в иле, что горящий минерал гагат вызывает у больных эпилепсией приступ болезни (все это нам уже рассказывали Аристотель, Плиний и Элиан). С другой стороны, кожа, которую сбрасывает ящерица, если ее схватить, излечивает от той же эпилепсии, но вы должны схватить эту кожу очень быстро, иначе ящерица повернется и съест ее — либо потому, что голодна, либо потому, что не хочет отдавать ее вам.

Эта сказка, столь характерная для тех, кто верил в лечебные свойства частей животных, и любил приписывать животным человеческие побуждения, была взята Апулеем из трактата Теофраста «Завистливые животные».

Демонстрация Апулеем незнания магии и оккультных свойств

Утверждая, что в своих научных исследованиях он не обращался к магии, Апулей время от времени хитрит, или пытается сыграть на невежестве своих судей и обвинителей. Может быть, он был не так уж хорошо информирован, как пытается показать, в вопросах естествознания и оккультных наук.

Заявляя, что рыбы не используются в магических искусствах, он, насмехаясь над обвинителями, спрашивает, может быть, рыбы имеют какие-то свойства, о которых простые люди ничего не знают, но известны колдунам, и заявляет, что, если обвинитель знает о таких свойствах, то в магии надо обвинять не Апулея, а его самого.

Он настаивает, что никогда не использовал морского зайца, но при этом описывает эту «рыбу» с большими подробностями, и это описание, как отмечают Батлер и Оуэн в своем издании «Апологии», убеждает нас в том, что это действительно — морской заяц. Говоря о двух рыбах с непристойными названиями, он высмеивает идею о том, что сходство имен говорит о сходстве свойств этих существ, а ведь именно это и утверждали колдуны и астрологи, а также те, кто верил в антипатию и симпатию среди животных.

С таким же успехом можно утверждать, что галька хороша для лечения камней, а краб — для лечения язвы, а ведь именно такие средства для этих болезней и приводятся в трудах Псевдо-Диоскура и в «Естественной истории Плиния».

Несмотря на это, Апулей всё знал

Трудно поверить, что в процитированных выше отрывках Апулей притворялся совершенным невеждой в вопросах, которые, на самом деле, были ему хорошо известны. Он, как правило, всегда был готов продемонстрировать свои знания, даже в области магии. Так, его обвинители утверждали, что один раз он околдовал заклинаниями мальчика в потайном месте, где стояли алтарь и лампа. Апулей ответил, что они забыли сказать, что он нанял мальчика ради того, чтобы он предсказал ему будущее, цитируя сказки, которые вычитал у Варрона и многих других авторов.

А сам он был готов поверить в то, что человеческая душа, особенно у тех людей, которые еще молоды и невинны, способна, если ее успокоить и отвлечь заклинаниями и ароматами, позабыть о настоящем, вновь обрести свою божественную, бессмертную природу и предсказать будущее. Зачитывая греческие термины, которые применяли греки в своих трактатах о рыбах, он высказал опасение, что обвинитель будет утверждать, что все это — магические имена, которые использовались в каком-то Египетском и Вавилонском ритуале.

После того, как Апулей упомянул имена нескольких знаменитых колдунов, обвинители подняли такой шум, что Апулей посчитал нужным уверить судью, что вычитал эти имена в благопристойных книгах, которые выдавали ему в публичных библиотеках, и что знать такие имена — это одно, а заниматься магией — совсем другое.

Отношение Апулея к астрологии

Апулей заявил на суде, что один из его обвинителей обращался к халдеям за советом, как бы ему повыгоднее выдать замуж свою дочь, и они предсказали ему, что ее первый муж умрет через несколько месяцев после свадьбы. «Что касается того, что она унаследует, то они назвали [сумму], как это они обычно делают, которая устраивала обратившегося к ним человека». Но в этом конкретном случае их предсказание не сбылось. Тем не менее, у нас возникли сомнения, стоит ли считать их ошибку во втором случае следствием простого мошенничества, а их первое удачное предсказание — следствием воздействия звезд.

Впрочем, в самых разных местах Апулей заявлял, что вера в судьбу и вера в магию — совершенно несовместимые вещи, поскольку, если всем управляет судьба, то для чар и заклинаний не остается никакого места. Но в других дошедших до нас работах Апулей говорит о небесных телах как о видимых богах, а Лаврентий Лидус даже приписывал ему астрологические трактаты.

Теория Апулея о демонах

В одном месте в «Апологии» Апулей говорит о том, что он, вслед за Платоном, верит в существование существ или сил, которые являются посредниками между богами и людьми. Они руководят всеми предсказаниями и чудесами колдунов. В трактате о боге или демоне Сократа он повторяет эту мысль и рассказывает нам поподробнее об этих посредниках или демонах. Их природный элемент — воздух, который, по мнению Апулея, распространяется до самой Луны, точно так же, как, по мнению Аристотеля, существуют животные, которые живут в огне и уничтожаются им.

Аналогичным образом, пятый элемент, этот «божественный и нерушимый» эфир, содержит в себе божественные тела звезд. У демонов и высших богов есть общее — они бессмертны, но, подобно смертным, способны поддаваться страстям и чувствам и умеют рассуждать. Но их тела очень легки и похожи на облака, что их самих удивляет.