Кажется, у него ехала крыша. И глаза в прошлый раз были какие-то странные, красные и будто сузившиеся, но в то же время выпученные. Голос звучал пискляво и одышливо.

– Я заболел, у меня это… хрипп… – Даже слова выговаривал кое-как.

Было холодно, у Микке замерзли уши. Кепку он забыл дома, сбежал оттуда точно с поля боя. Перемахнув через турникет в метро, он доехал до дома Робина. Набрал цифры кодового замка.

– К обеду подгребай, деньги будут, – велел Робин по телефону, перекрывая шум: вопила какая-то девчонка – радостно или испуганно, не разобрать.

– Где ты? – крикнул Микке.

– Не дома, но завтра подваливай.

Микке чувствовал себя так, будто его щелкнули по носу.

В подъезде было грязно, валялся мусор. У них в районе Бромма все иначе. Попробовал бы кто-нибудь бросить окурок под дверью Нетты.

Утро выдалось кошмарное. Она вломилась в его комнату прямо в куртке и стащила одеяло, размахивая руками, точно ветряная мельница. Надо было запереть дверь на задвижку, но он забыл. Лежал и балдел, думая о Карле Фэй Тукер.

И вдруг – как ведро холодной воды.

– Черт возьми, Микке, ты самый мерзкий ленивый эгоист из всех, кого я видела. Ты даже хуже отца, хуже Натана. Понял, да? Я тебе больше не нянька. Решай свои проблемы сам.

– Что такое? – Он укрылся простыней.

– «Бюро путешествий». Ха! Если уж он не смог, то куда тебе. Как тебе вообще в голову взбрело! Мания величия. Трепаться – это вы все горазды, а что в результате? Ни черта. Еще бабушка моя говорила: много слов – мало дела. Подумай-ка об этом, ленивая башка.

– Заткнись, – глухо отозвался он.

– Не смей так разговаривать с матерью!

Она кинулась к нему, схватила за уши и потянула на себя, так что ему пришлось сесть, закатила пару оплеух – левой и правой рукой, было дико больно, и его рука рефлекторно взлетела вверх, чтобы дать сдачи. Тогда она оттолкнула его на подушку и ушла, хлопнув дверью так, что со стены упала картина и стекло разлетелось на мелкие осколки.

Робин не открывал. Микке позвонил несколько раз, но в ответ ни звука.

– Вот черт, – пробормотал он.

Он надавил на дверную ручку и, к своему удивлению, обнаружил, что дверь не заперта. Он проскользнул внутрь.

– Робин! – крикнул он. – Ты дома?

На пол прихожей падала узкая полоска солнечного света. Микке чуть не споткнулся о кроссовки Робина. Перед дверью туалета лежало несколько пачек рекламных листовок, перехваченных резинкой. «Подгузники по низким ценам!» Микке снова позвал, и ему почудилось, что из глубины квартиры донесся какой-то звук.

Робин лежал на кровати, наполовину укрытый грязной простыней, вылитый труп. Руки раскинуты, как на распятье. И борода, как у Иисуса. На груди редкие волосы. Рот приоткрыт, глаза слиплись от гноя.

– Что с тобой? – Микке ткнул его впалую щеку, кожа напоминала резину.

Из открытого рта Робина вырвался хрип, Микке ощутил запах тухлых яиц.

– Что с тобой? – снова спросил Микке. – Робин, мать твою, отвечай!

Робин что-то еле слышно пробормотал. По крайней мере, он был жив.

– Ты обещал деньги, сказал, чтобы я приходил сегодня. Мне нужны деньги. Понял? Мне нужны деньги!

Робин причмокнул губами, язык вывалился, как у дегенерата. Микке вздохнул.

– Черт, как же достали все, как достали!!

Робин попытался повернуться, но не смог. Его левая рука была вся в синяках и следах уколов. Тут-то Микке и увидел иглу. Торчала прямо из руки.

И в тот же момент он понял: знак.

Большим и указательным пальцами он осторожно взял шприц и выдернул. Разумеется, шприц был пуст. Робин никак не отреагировал.

Микке прошел в кухню, поискал, во что завернуть шприц – бумажное полотенце или туалетную бумагу, но нашел только зеленый пакет из винного магазина. В него Микке и опустил шприц, а потом аккуратно сложил пакет. Проделывая это, он смеялся, хохотал беззвучно и торжествующе.

Удача была с ним. Знак.

Он прошелся по квартире в поисках денег, открывал шкафы, заглянул в туалет. Ни кроны. Микке вернулся к Робину, испытывая сильное желание дать ему пинка. Робин умудрился перевернуться на другой бок, обнажив синяк на бедре.

– Я еще приду! – крикнул Микке. – Я тебе не какой-то лох, которого можно кинуть. Имей в виду!

Он спустился в метро, но поехал не домой. А в домик. Требовалось кое-что подготовить. Он расчистил стол, достал ремни, четыре штуки, которые нашел в чулане с садовым инвентарем. Генри на зиму связывал ремнями грабли и лопаты. Основательный старик этот Генри.

И еще одежда. «Перед лицом смерти нужно быть достойно одетой». Микке нравились эти слова, «лицо смерти», было в них какое-то величие. Карла Фэй Тукер, готовая предстать перед лицом смерти, принять наказание в своем белом одеянии, пальцы на ногах судорожно сжимаются от страха.

Перед продажей квартиры Натана делили имущество покойного. Нетта ничего не хотела брать, она даже не пошла туда. А остальные бабы прибыли: бывшие жены, близняшки и единокровные сестры Микке, с которыми он вежливо поздоровался, пожав руку, – с любопытством и в то же время враждебно. Он их не знал, не имел с ними ничего общего.

Одна из женщин, Барбру, руководила процессом, вроде распорядителя аукциона. Еще присутствовал какой-то жирный старик, вел опись барахла. Хотя что там было описывать. Микке достался всего один предмет – мешок с костюмом для занятий дзюдо. Натан обожал пробовать силы в самых разных сферах. В мешке также лежал оранжевый пояс.

Кроме близняшек с Микке разговаривала только Йенни, дочь Барбру. Она была самой младшей, работала фотомоделью – снималась для каталогов «Эллос».

– Микке, ты так на него похож! – воскликнула она. – Господи, как ты на него похож! Прямо плакать хочется.

Красивая девчонка, жаль, что сестра. По крайней мере, наполовину сестра. Он чуть не предложил ей встретиться, выпить пива или что-нибудь в этом духе. Но не знал, как сказать. Все слова куда-то прятались, только она начинала говорить.

После той встречи в квартире Натана они не виделись. Но иногда он листал каталоги «Эллос», выискивая ее. Нетта ничего об этом не знала, и хорошо, иначе сразу начала бы придираться. «Ну и фотомодель! – почти слышал он ее презрительный голос. – Поцелуй меня в зад. Теперь, видать, и страшилищ в модели берут».

Ветер усилился. Хлопали форточки, старые стены скрипели. Лишь бы не сорвало крышу, а то сюда притащатся Генри и Мэрта. Надо позвонить им и успокоить, сказать, что все в порядке, мол, только что проверял.

Мешок с одеждой для дзюдо Микке прятал под одной из кроватей. Вытащив его, обнаружил внутри катышки крысиного дерьма. Черт! Надо достать крысиного яду. Или поставить крысоловки.