— Расскажи об осколках? — попросил я.

Линетт слегка нахмурилась:

— О них знаю немного. Но мне известно, что Зейн Ворлиар собирает из них какой-то артефакт. Он связан с силой и с Неспящими. И еще у них есть сильная пространственная ведьма, они ее обратили в Неспящую, она может на карте находить эти осколки, она их видит каким-то образом. Она, словно во сне, водит пальцем по карте Виреборна и чертит кровью крестами места.

— Кровью? — усмехнулся я.

— Да, — грустно улыбнулась Линетт. — Почти все их обряды, вся магия Неспящих вот такая — чудовищная.

— Ты сказал, что они обратили ведьму, но я думал, они не обращают женщин.

— Обращают, но не всех. Не всякая женщина может выдержать Красный обряд посвящения, многие попросту умирают. Это должна быть сильная шай-гария. А еще они не обращают знатных, только простых людей. Вы знаете об этом?

— Почему, тоже не выдерживают обряда?

— Нет, — Линетт странно посмотрела, — так хочет император и его окружение. Они…, — Линетт замялась, продолжать говорить ей было явное неприятно. — Они хотят изменить порядок в Виреборне и во всем мире. Они не собираются чтить законы богов. И демоны, и прорывы — это их не слишком волнует, кажется, даже наоборот. Людей они считают скотом, себя же венцом творения. Аристократы в их понимании — священные. Они считают, что маги из простого народа не должны существовать — это слишком большая привилегия, которая должна быть только у высокородных. А еще это слишком большая опасность — Зейн Ворлиар боится многогранников, и когда-нибудь он доберется и до них. Истребит так же, как адамантийцев. Они собираются все изменить.

— Кто такие они? Кройцы, Ворлиары? Кто еще? — я внимательно уставился на нее.

— Все, кто присягнули его величеству, — со злой горечью ответила Линетт. — Они принимают и поддерживают все, что бы он ни сказал. Ловят каждое его слово с открытыми ртами, как какие-то болваны!

— А твоя семья?

— Отец под присягой, — отрешенно сообщила она. — А мать, она боится. Многие боятся, поэтому молчат.

Она вдруг схватила меня за руку и с жаром произнесла:

— Вы должны все исправить, Теодор! Ваше ополчение — вы должны избавить Виреборн от того кошмара, что их ждет. Они хотят обратить всех магов в Неспящих, они готовятся к чему-то ужасному.

Я нахмурился в непонимании покачал головой:

— К чему именно, Линетт?

— Я… я точно не знаю. Но этот артефакт — нельзя позволить им его собрать. Этот артефакт принадлежал Шаргану и Зейн Ворлиар, я не уверена, но кажется, что с его помощью он хочет заполучить силу бога демонов, — последнюю фразу она произнесла испуганным шепотом и резко замолкла, — покосилась на Неспящего и попросила: — Можешь его убрать, он меня смущает.

Я окинул комнату взглядом, кивнул, соглашаясь, и повел нежить в шкаф, там заперев.

— Так намного лучше, — нерешительно улыбнулась Линетт, а я подбадривающе улыбнулся ей в ответ.

— Все, что ты рассказала, очень поможет, но тебе до Божественного восхождения нужно узнать больше об этом артефакте, а главное, о том, где и сколько осколков осталось до его завершения. И вообще, мне нужно знать все о планах императора, любая информация будет полезна.

— Я сделаю, — с готовностью кивнула Линетт, затем как-то неуверенно приблизилась, заглянула мне в глаза, и я решил, что она собирается что-то сказать еще, но вместо этого она с напором впилась в мои губы.

Я ее отстранил.

— Что ты делаешь? — растерянно улыбнулся я.

— Я не нравлюсь тебе? — расстроилась она.

— Нет, что ты, ты очень мне нравишься, но… — она не дала мне договорить, а снова поцеловала, на этот раз робко и нежно.

Я попытался ее снова отстранить, но это оказалось не так уж и просто, поцелуй был уж слишком приятным, как и близость ее мягкого, теплого тела. И все же я это сделал, осторожно отодвинул и снова в непонимании улыбнулся.

— Зачем ты это делаешь? Мы едва знакомы.

Она смущенно опустила взгляд:

— Знаешь, уже многие годы никто не был добр ко мне, никто не спрашивал, что я чувствую, никто не предлагал мне помощи и никому не было дела до моих чувств. Я словно тень, я, знаешь, я словно умерла и стала приведением. Ты понимаешь меня? Мне просто захотелось хоть на миг почувствовать себя живой.

— Скоро ты будешь свободна, нужно только подождать.

Линетт улыбнулась, снова прильнула, обняла, и подняла на меня свои большие глаза.

— Ты против? Мы просто подтвердим наш уговор, так будет надежнее.

Черт, вот сейчас она реально застала меня врасплох. Никогда за прошлую жизнь мне не приходилось попадать в такие ситуации, где я не знал, стоит ли спать с женщиной. Обычно ответ однозначен: если нравится, то конечно, а если нет, то сразу нужно проваливать в закат.

А здесь и девушка очень нравится, и сама вешается, но в то же время и место и вся ситуация очень уж неподходящая. Да и вообще, во фразе: подтвердить наш уговор, я углядел далеко не влечение или внезапно нахлынувшую страсть. Это все то же самое отчаяние, и так Линетт попросту надеется, что после близости я уж точно не смогу ее бросить. Да, именно это она подразумевала под уговором. Хотя, как по мне, весьма сомнительный рычаг давления, но, наверное, ее можно понять.

— У тебя могут быть проблемы, лучше не стоит, — мягко попытался я ее отговорить, хотя прозвучало неубедительно.

— Я не девственница, если ты об этом, — спокойно ответила Линетт. — Ворлиар уже несколько лет пытается зачать наследника. Но у него ничего не выходит, его семя проклято, Манушерма прокляла детоубийцу и узурпатора.

— И все же это лишнее, мне достаточно того, что ты рассказала и узнаешь для нас еще.

— А мне нет, — настойчиво произнесла она и накинулась на меня со страстным поцелуем, в тот же миг принявшись стаскивать с меня плащ и расстёгивать ремешки на нагруднике.

Пытался ли я отстранить ее в этот раз? Да черта с два. В конце концов я тоже живой человек.

От ее жара и обжигающей страсти, от будоражащей близости я совсем позабыл и где я, и кто я такой вообще. Я даже не понял, как мы остались без одежды и оказались в постели Неспящего. Линетт была такой горячей и настойчивой, и все же мы старались не шуметь.

К счастью, комнату Тобарда не охраняли гвардейцы, потому что, если бы они услышали, что здесь происходит, наверное, очень бы удивились.

Глава