Человеческую.

Фейри выглядел таким человечным. Фрейя знала из рассказов, что фейри, в отличие от эльвы, внешне почти не отличались от людей, но такого сходства девушка никак не ожидала. То, как фейри двигался, смотрел и как кивнул ей, ничем не напомнило ей животных-зверей, о которых предупреждали легенды. Фейри повернулся к оружейнику и что-то сказал ему; Фрейя не поняла. Бородатый мужчина вставил оба кинжала в ножны, прикрепил к поясу и передал его фейри. Тот поблагодарил и передал торговцу деньги. Фрейя наблюдала за этой сделкой с выражением удивления на лице. Снова и снова ее взгляд устремлялся от идеального лица фейри к его ушам, которые были далеки от совершенства, но, несмотря ни на что, прекрасны в своем своеобразии.

Внезапно Фрейя почувствовала прикосновение к своей руке и подняла взгляд. Ларкин. На мгновение она полностью забыла о существовании бессмертного Хранителя, и теперь он тянул ее в сторону, потому что девушка застыла перед входом в палатку, преградив путь фейри. Движения магического существа были грациозны и напомнили Фрейе о боевом стиле Ларкина. Наверное, именно по той причине, что она нашла что-то знакомое в его облике, девушка решилась заговорить с фейри, когда он собирался покинуть палатку.

– Знаете ли вы человека, которого зовут Талон?

Ларкин издал предостерегающее шипение, и Фрейя краем глаза заметила, что он показывает на кинжал, который девушка все еще носила под плащом.

Фейри остановился, но к принцессе не повернулся.

На мгновение Фрейя подумала, что он просто пойдет дальше и проигнорирует ее вопрос. Принимая во внимание реакцию Ларкина, так было бы лучше для всех, но Фрейя не хотела упустить свой первый шанс найти Талона.

– Нет, я не знаю никого, кто носил бы такое имя, – ответил фейри, не поворачиваясь, голосом нежным, как перышко, и в то же время режущим, как лезвие.

Не взглянув на Фрейю, он покинул палатку.

– Свободная земля —

Зейлан почувствовала приятный свежий аромат мяты, когда очнулась от своего тяжелого сна без сновидений. В то же мгновение ей стало ясно, что она находится не в общежитии с другими послушниками, потому что воздух вокруг нее был чище и свежее, чем обычно. Подушка под ее головой была мягче, а матрас, на котором девушка лежала, удобнее. Тем не менее ее тело было странно жестким. Моргнув, Зейлан распахнула веки. Девушка лежала на спине, и первым, что она увидела, была керосиновая лампа, болтавшаяся под потолком. Яркий свет ослепил ее, и девушка зажмурилась как раз тогда, когда над ее лицом нависла тень. Ли. Ли, который спас ее от эльвы. Воспоминания о крови, дыме и пепле нахлынули на Зейлан, но это были не полузабытые картинки из ее детства, это были новые воспоминания.

– Ты слышишь меня? – спросил Ли чересчур громким голосом.

Зейлан застонала.

– Я ранена, но не оглохла.

Он фыркнул:

– А я вот беспокоился о тебе.

Рука мужчины скользнула под ее неуправляемое тело и помогла девушке сесть. Зейлан прикусила нижнюю губу, стремясь подавить стон. Совершив проступок, она не хотела больше проявлять никакой дополнительной слабости.

– Выпей это! – Ли поднес кружку к ее губам.

– Что это?

– Чай, – ответил он с вялой улыбкой, которая не отражалась в его глазах. И тут Зейлан поняла, как истощены были другие Хранители. Кожа Ли была еще бледнее, чем обычно. Темно-фиолетовые тени расположились под его глазами, а на шее капитана тянулся бледно-розовый шрам от еще не полностью зажившей царапины, словно эльва перерезала ему горло. Зейлан подавила желание провести по розовой нитке шрама пальцем. Вместо этого она взяла чашку из рук капитана. С неохотой девушка пригубила теплую жидкость. Во рту Зейлан пересохло; язык казался шершавым и пыльным. Она пила медленно, чтобы не перенапрягать свой раненый живот. Несмотря на свое бессмертие, она чувствовала себя довольно больной, как тогда, когда страдала от гриппа.

– Скоро тебе станет лучше. Твои раны уже зажили, но тело еще не восстановилось, – заверил ее Ли и встал с табурета, который он притянул к кровати. Его кровати, поняла Зейлан, беглым взглядом осмотрев помещение. Комната была маленькой, но выглядела уютно, несмотря на скудную обстановку. Кроме кровати, здесь были только письменный стол и полка, где помимо одежды хранилось и оружие. Оружие было и возле камина. Прислоненные к стене, здесь стояли несколько мечей: обычное оружие смертных и магически выкованные мечи, связанные со Стихией Земли. Вид оружия напомнил Зейлан о потере собственного снаряжения. Особенно жаль ей было своих лунных серповидных ножей.

– Мое… мое оружие, – прохрипела она.

Ли подбросил в пламя щепы.

– Не беспокойся об этом! Ты получишь новый меч.

Зейлан кивнула, так как меч, вероятно, должен был быть для нее важнее всего – но не был.

– А как же мои ножи? Кто-нибудь нашел их?

Ли снова сел к ней.

– Нет, насколько мне известно.

Проклятье! Как только она могла позволить выхватить ножи? С ними у Зейлан было связано бесконечное количество воспоминаний. В течение многих лет они защищали Зейлан на улицах и в лесах Тобрии. А теперь они исчезли. Часть ее прошлого просто исчезла. Девушка сделала еще один глоток из кружки, чтобы собраться.

– Как Готар? – спросила она мгновение спустя, хотя боялась ответа Ли.

– Он выживет. Его травмы были серьезными, но ты спасла его как раз вовремя. Эльвы сильно навредили ему, да и тебе тоже. Он опустил глаза на белую простыню, которая покрывала ее тело, и прочистил горло. – Тебе очень повезло, что ты осталась в живых.

Обвинение в его словах невозможно было проигнорировать.

Зейлан не только подвергла себя опасности, но и заставила Ли покинуть деревню во время боя. Ненадолго, но все же. Сколько людей погибло, пока Хранитель выносил ее с поля битвы?

– Извини, – сказала Зейлан. Ее голос был слаб. Как же она оказалась наивна! Неужели она в самом деле верила в то, что может соперничать в силе, быстроте и ловкости с эльвами? Ведь недаром же Хранители проходили трехлетний курс обучения, прежде чем становились полноправными воинами на Свободной земле!

Ли склонил голову:

– О чем ты сожалеешь?

– О том, что я не повиновалась твоему приказу.

Она не могла больше смотреть на Хранителя и тоже перевела взгляд на белую простыню.

– Я сделала это не по той причине, о которой ты, наверное, думаешь.

– Значит, ты последовала за нами не потому, что безнадежно переоценила себя и думала, что ты лучше, чем любой другой новичок?

Эти слова были как пощечина, и Зейлан уткнулась в подушку.

– Не исключено, – призналась она, глубоко вздохнув. Девушка не рассказывала о своей семье ни одной живой душе, потому что последнее, чего она хотела, это жалость. Она хотела мести.