Он в один миг выдернул ее из джинсов и продолжил жадно обследовать ее тело.

Там, в лесу, она вызвала бурю. Теперь он вызвал бурю внутри нее, не менее бешеную и неукротимую.

Она поддалась ему без намека на сопротивление или смущение, доставив ему такое блаженство, что он совсем потерял голову. С каждым ее стоном или вздохом Бойл хотел ее все сильней, а ее своевольные руки воспламеняли нервные окончания в его коже и глубоко под ней. А рот, голодный, ищущий, действовал на него, как наркотик в крови.

Обезумев от страсти, он взял ее руки, потянул вверх и сомкнул на деревянных шишечках на спинке кровати.

И в тот миг, как он вошел в нее, ему показалось, что взорвался весь мир. Своей силой, своей яркостью этот взрыв потряс его и ослепил. И на какое-то мгновение лишил сил.

Потом она поднялась ему навстречу и, шепча его имя, приняла еще глубже.

И опять он почувствовал себя сильным как бог и окончательно опьянел от страсти и животного возбуждения.

Бойл толчками проникал в нее, еще и еще, теряя голову от жаркого, податливого тела. Айона двигалась в такт ему, сплетя его пальцы со своими, и бедра ее были похожи на хорошо смазанный поршень, ритмично двигающийся взад и вперед.

Он словно взлетел — как выпущенная из лука стрела — и воспарил на крыльях блаженства. И словно в тумане слышал, как она захлебнулась от крика, взлетев вместе с ним.

В изнеможении он упал на нее, забыв, что давит всем телом. В голове еще не унялся круговорот, легкие продолжали усиленно качать воздух. А в его бешено бьющемся сердце словно поселилась пульсирующая боль.

Девушка шевельнулась под ним, подвигала руками и ногами, пробуя работать мышцами. Ей жутко захотелось обвиться вокруг него, погладить, вдохнуть его запах. Но сил уже не было.

Он выпил ее до дна.

Она могла только лежать, утонув в его жарком теле, слушать его частое дыхание и редкий стук дождя за окном.

— Я тебя раздавлю.

— Не исключено.

Бойл приподнялся и неловко откатился на спину, все мышцы его дрожали. Никогда еще он не был так… увлечен.

И как к этому относиться?

Она сделала пару глубоких вдохов, свернулась калачиком и пристроила голову ему на грудь. В этом была какая-то бесхитростная нежность, устоять перед которой он был не в силах, и невольно еще ближе притянул ее к себе.

— Что, замерзла?

— Смеешься? Да мы с тобой могли бы Арктику растопить. Какое блаженство!

— А ты сильней, чем кажешься.

Она приподняла голову и улыбнулась.

— Мал, да удал.

— Не стану спорить.

Он понял, что легче всего сейчас было бы остаться вот так лежать и дать себе ненадолго уснуть. А потом вновь насладиться друг другом. И что с того, что, не успев толком восстановить дыхание после первого раза, он уже думает о продолжении?

Но вот насчет «легче всего» можно было поспорить.

— Мне надо отвезти тебя домой.

Айона помолчала, потом рука, лениво поглаживающая его грудь, замерла.

— Брэнна, наверное, заждалась.

— Ох ты! — Он чувствовал, как ее грудь вздымается и опадает. — Ты прав. Ей же надо в точности знать, что произошло в лесу. Я совсем забыла. Как будто это не с нами было. Хорошо, хоть один из нас практичный.

Айона повернула голову, провела губами по его коже и села.

В этом сумеречном свете она казалась ему ярким пятном на фоне сгущающегося мрака, и ему захотелось снова прижать ее к себе и держать долго-долго.

— Надо одеться, — объявила она.

Брэнна ждала Айону и всеми силами удерживала себя от того, чтобы не ходить из угла в угол и не давать волю нервам. Она терпеть не могла довольствоваться обрывками и полунамеками. Бойл, конечно, заверил, что никто не пострадал и что он позаботится об Айоне, пока она не придет в себя, но прошло уже целых два часа!

Даже больше, поняла она, взглянув на часы.

Еще хуже было то, что Коннор велел ей не строить из себя наседку и отправился в паб, не желая, по его словам, чтобы она выедала ему мозг своей нервозностью.

Тем лучше, подумала она с горечью. Пускай идет себе и крутит любовь, если найдет с кем, пропустит пинту-другую, а она пока в одиночестве подумает.

Если через десять минут Айона не явится — тогда…

— Наконец-то! — проворчала Брэнна, услышав, как отворяется входная дверь. Она шагнула навстречу, приготовившись прочитать нотацию, но, едва увидев обоих, остановилась и прикусила язык.

Не надо быть ведьмой, чтобы догадаться, как они провели эти два часа.

— Так-так… — Она подбоченилась, а Катл запрыгал от радости. — Сейчас попьем чайку, и ты расскажешь, что у вас там произошло. И ты, кстати, тоже, — сказала она Бойлу, не дав ему возразить. — Я хочу услышать все, так что не думай улизнуть.

— А Коннор здесь?

— Нет, его нет. Пошел в паб развлекаться, а ты не надейся отмазаться. Вы хоть что-нибудь ели? — озаботилась вдруг она, входя в кухню.

— Бойл приготовил ужин, — успокоила ее Айона.

— Вот как? — Удивленно вскинув брови, Брэнна покосилась на Бойла и поставила чайник.

— Я просто умирала с голоду. После того заклинания с крысами мне тоже очень есть хотелось, но сегодня чуть до голодного обморока не дошло.

— Интенсивность не всегда такая. Тебе еще в новинку. Но сейчас ты выглядишь бодренько, видно, что о тебе хорошенько позаботились. Слушай, Бойл, ты можешь не ерзать? То, что у вас был секс, не увидит только слепой. Ничего не имею против. Только, пока некоторые занимались столь приятным делом, я себе места не находила в ожидании, что вы явитесь и все мне расскажете.

— Ох, надо было раньше прийти, не заставлять тебя нервничать.

Брэнна развела руками, потом смягчилась.

— Если бы меня после такого кошмара мужчина накормил ужином и уложил в постель, я бы, наверное, тоже не отказалась. Надеюсь, он не оплошал?

Айона хмыкнула.

— В обоих смыслах.

У Бойла вдоль позвоночника побежала волна жара, будто температура подскочила.

— А можно хотя бы при мне не обсуждать мою интимную жизнь?

— Ладно, обсудим после твоего ухода. — Брэнна налила ему чаю и чмокнула в макушку.

— Ты сама-то поела? — спросила Айона.

— Да нет еще. Вот все расскажете, тогда поем. С самого начала, Айона! А ты, Бойл, слушай, если она что-то упустит — будешь дополнять.

Айона стала рассказывать, стараясь сохранять спокойствие и не пропустить ни одной детали.

Брэнна взяла ее за руку.

— Говоришь, ты вызвала бурю? А откуда ты знала, как это делается?