Звучало мгновенно великолепно.

Габриэлла продолжила:

— И я думаю, что он знает, что я настоящая, поэтому он… как, я не знаю, беспокоится ?

Слово, которое ты ищешь, незаинтересованный, милая.

— Совершенно логично, — сказала Тринити. — Я вижу, как он смотрит на тебя. Он так заботится о тебе.

Мне так хотелось сбежать.

— Круз сказал тебе, что у них с Габриэллой перерыв? — моя мать повернулась ко мне лицом, не обращая внимания на бомбу, которую она только что сбросила в комнату. — Вы двое кажетесь друзьями в эти дни. Я даже не осознавала, что он был рядом, пока ты не села на нужный корабль.

Взгляды Тринити и Габриэллы метнулись ко мне так быстро, что я удивилась, как их глаза не выкатились из орбит. Я взяла свадебную брошюру и пролистала ее, чувствуя, как их взгляды прожигают путь к моим внутренним органам, стараясь не краснеть.

— Возможно, он упомянул об этом, — пробормотала я, но только потому, что хотела, чтобы об этом знали, на случай, если когда-нибудь станет известно, что у нас с Крузом была интрижка, что в то время он был холост.

Разрушительница семей было единственной вещью, в которой меня не обвиняли.

Тем не менее.

— Бедняжка, должно быть, был вне себя. — Тринити приложила руку к сердцу.

«Он сделал все правильно. Особенно, когда мой рот обхватил его пенис, а он продолжал говорить мне, что я самая красивая девушка в городе — городе, в котором ты тоже живешь…»

Продавщица вернулась в комнату со своим швейным набором, широко улыбаясь.

— Мисс Тернер, пожалуйста, вернитесь к стойке. Я снова сниму с вас мерки, чтобы исправить ситуацию с молнией.

Тринити сделала, как ей сказали. Я почувствовала, что глаза Габриэллы задержались на мне, прищуренные и угрожающие, и сделала вид, что изучаю свадебную статью о потертостях на свадебных платьях.

— Кстати…— Тринити подняла свою светлую косу, чтобы женщина могла прижать измерительную ленту к своей талии. — Есть новости от Роба?

— Он ждал нас снаружи, когда мы вернулись домой из круиза. Бир расстроился из-за этого. Я поговорила с ним потом, и он, похоже, не готов дать Робу шанс.

— Однако это не его выбор, не так ли? — мама приложила кусок использованной ткани к носу. — Он всего лишь ребенок. Он должен делать все, что ты ему скажешь. И ты должна сказать ему, что Роб — его отец, и он должен смириться.

Это привлекло мое внимание.

Я бросила на нее презрительный взгляд.

—Извини? Ты ожидаешь, что я брошу доверие и связь, которые у меня есть с моим сыном, в окно, чтобы умилостивить и повиноваться прихотям человека, который меньше месяца назад притворялся, что нас не существует? 

— Я ожидаю, что ты поступишь разумно и позволишь ему помочь тебе, — мама расправила плечи, на ее лице появилось надменное выражение.

— У нас все было хорошо до него. Бир встретит его, когда будет готов, и ни минутой раньше.

— Ты упрямишься, — заявила моя мать.

Ты осуждаешь.

Ее губы сжались в более плотную линию. 

— Возьми с него деньги.

Убери свой нос от моих дел.

Но я не могла этого сказать.

У меня не было яиц.

— Послушай, Несси, я искренне думаю, что он изменился. Я имею в виду, он очень старается. Устроился на работу к его отцу и все такое, — проворковала Тринити, все еще глядя на себя в зеркало. — Уатт сказал мне, что прошлой ночью приходил навестить Костелло. У них был большой ужин и все такое. Круз и Уатт тоже были там.

— Ага. Круз сказал мне. Мы говорили об этом, — машинально сказала Габриэлла, давая понять, что она разговаривает с Крузом.

Просто помочись ему на ногу, дорогая, почему бы и нет?

Что беспокоило меня больше, чем моя мать, говорящая мне поторопить Бира на встречу с Робертом, так это тот факт, что Круз, казалось, сразу же снова стал его приятелем. Я чувствовала себя такой глупой из-за того, что упала в постель с Крузом.

Вероятно, вчера за кружкой пива они обменивались мнениями обо мне.

— Послушайте, я не говорю, что Роб не может видеться с Биром или не может жить в этом городе. Все, что я хочу сказать, это то, что мы принимаем это день за днем и привыкаем к тому, что он снова рядом. Это все.

После того, как Тринити снова сняли мерки, мы втроем вышли из магазина на яркий летний день. Габриэлла поцеловала мою сестру в обе щеки и обняла маму.

Мама взяла Тринити под руку и собиралась отвести ее обратно к машине. Тринити положила руку маме на локоть.

— Мама, возьми машину, а? Мне нужно поговорить с Несси.

О, о.

Это не может быть хорошо. Всякий раз, когда моя сестра хотела оставить меня наедине, это было потому, что она хотела упрекнуть меня. Чаще всего из-за моих манер и репутации. В прошлый раз, когда это случилось, она пыталась заставить меня извиниться перед Тимом Траппом за то, что я не встречалась с ним.

Я стояла рядом с ней, как наказанный ребенок, ожидая приговора после того, как сделала собаке макияж.

Когда мама оказалась вне пределов слышимости, Тринити повернулась ко мне с вежливой улыбкой на лице. Как будто мы были не двумя сестрами с неразрывной связью, а незнакомками, которым довелось прожить в одном доме двадцать три года, прежде чем я уехала.

— Несси, ты знаешь, как сильно я тебя люблю.

—Я чувствую,что приближается мой путь. — Я скрестила руки, уже защищаясь.

Тринити вздохнула, поигрывая застежкой сумки от Гуччи, которую Уатт купил ей на Рождество. — Но я заметила, что ты как бы бросалась на Круза, пока мы были в отпуске. Честно говоря, было немного стыдно смотреть. Габриэлла — моя лучшая подруга и подружка невесты. Я знаю, что не имею права просить тебя об этом, но не могла бы ты попробовать… отступить? Для меня? Я просто не могу видеть, как тебе больно, когда тебя вот так отвергают, понимаешь?

Мне хотелось запрокинуть голову и рассмеяться. Вместо этого я уставилась на нее с убийственным