– Отвали, слышь!

Денис не отцеплялся.

– Прекрати! Прекрати сейчас же, шакал! – требовал Денис.

Он ударил Волка. Раз, другой… Неумело, неловко, по-дилетантски. Пихнул, ткнул кулаком.

И – когда изумление Николая наконец схлынуло – отлетел от ответного удара.

И – спиной о броню. Ох, не слабо…

– Твоя подружка нас чуть не угробила, дурень! И сейчас она сдохнет. Я больше не желаю ждать никакого хренова раздражителя, понял?!

– Она нас спасла, идиот! – Денис поднимался, кряхтя и цепляясь за скобы БТРа. – Всех нас! Разуй глаза и посмотри вокруг. Мины! Мины на Трассе!

– Мины?

Сначала Николай посмотрел себе под ноги – профессионал, блин! Потом – вокруг.

– А-а-а… – орг кивнул, успокоился, остыл. Мгновенно.

Извиняться, впрочем, не стал.

* * *

– Что с Караваном? – спросила Юлька.

– Ушел, – Николай с тоской глянул на шоссе.

На шоссе было пусто. Только кочки. Лепехи из стали и пластика. Мины только. Одни только мины… И – ни пройти, ни проехать. Да и на чем ехать-то. Бронированную махину БТРа вчетвером на колеса не поставишь.

Денис устало опустился на землю. Снова. Рядом привалилась к грязной броне Юла.

Денис прикрыл глаза. Чудное все-таки это ощущение, когда все уже пофигу.

– Встать! – рявкнул Николай. – Встать и бегом марш.

Юла подскочила. Наверное, просто от неожиданности, от испуга. Денис не шелохнулся. Ну не сработала в нем пружинка подчинения на командирский окрик. Ну отказала…

– Куда? – не открывая глаз, спросил он с улыбкой. – Куда теперь-то бегом марш, мать твою?

Его грубо тряхнули. Больно, блин!

Глаза пришлось открыть. Не слишком ли часто орг распускает руки. Он, конечно, великий пахан и все такое, но неужели так трудно угомониться в последние минуты своей и чужой жизни.

– Смотри, – Николай указывал куда-то за разбитый забор. За вывороченный бетонный блок, за порванную в клочья «колючку».

В изрезанной балками и холмами целинной степи открывался унылый вид. Бесснежная полуосень-полузима. Грязь, слякоть, ломаный сухостой. Природы, мать-перемать, увяданье…

А на дальнем взгорье – слишком далеко, чтобы стрелять, но еще достаточно близко, чтобы разглядеть длиннющую вереницу машин, – двигался федеральный Караван. Двигался быстро, улепетывая прочь от обреченного города-полигона изо всех своих лошадиных сил.

– Да не туда смотришь, дубина! – выругался орг.

Денис посмотрел «туда».

Овраг в паре сотен метров. Дальше – в стенке оврага – нора. Пещерка с обрушившимися краями. Похожа одновременно и на логово крупного зверя, и на землянку дикаря и на остатки блиндажа, уцелевшего с тех славных времен, когда на этой линии обороны еще дислоцировались части милвзвода.

– Думаешь, там можно спрятаться от атомной бомбы? – удивленно вскинул брови Денис.

– А как думаешь ты, умник?

– Бесполезно.

– А я хотя бы попытаюсь.

На это ответить Денис ничего не успел.

– Самолеты! – вдруг заорала благим матом Юлька. – Там! Там! Много!

И правда – там. Правда – много.

Гул. Далекий еще, но неумолимо приближающийся. И черные точки в небе… Эскадрилья заходила со стороны Каравана.

– Ма-а-ать! – проревел орг. – Вста-а-ать!

И закончил разговоры.

Николай вскочил. Схватил Юльку за руку, поволок за собой – через поваленную плиту. Через рваную сеть колючей проволоки.

И снова Юла не противилась. Шла за Волком покорно. Как овечка. Как в кладбищенской бункер-базе уходила. Ну и хрен с тобой! Ну, и скатертью дорога! Только…

– Эй, там минные поля?! – не удержался все же – крикнул вдогонку Денис.

Напомнил.

– Да пошел ты… – не оборачиваясь, отозвался орг.

Куда именно – не слышно. И не важно уже.

Николай и Юлька бежали рука об руку. Быстро бежали – комья грязи из-под ног взлетали выше макушки.

Денис вздохнул. Скверно. Наружные минные ограждения не проскочить вот так запросто. Значит, скоро в небо полетит не грязь, а окровавленные клочья двух придурков.

– Ну что? – Ирина стояла рядом. Смотрела. На самолеты, на Караван, на две фигурки, пробирающиеся через грязное месиво. Самолеты были уже близко. Караван – далеко. Николай с Юлькой… странно, но они были живы. Еще.

– Что делать будем, День?

Спрашивала она спокойно. Как не о нем. И не о себе.

– Ладно, Ночка, пошли. Тоже прогуляемся.

Какая, в конце-концов, разница – подорваться на мине или сгореть в ядерной вспышке. Нет, вообще-то большая: в несколько секунд жизни. Но…

Денис нехотя поднялся.

Эх, не дали отдохнуть напоследок! Ну почему человеку свойственно так суетиться даже перед неизбежным концом?

Он взял руку Ирины в свою руку.

А Николай и Юлька все бежали по слякотному минному полю. Бежали, увлекая.

– Кого, в конце концов, Кожин запрограммировал на наше истребление, – тебя или этого сумасшедшего орга, – пробормотал Денис, пробираясь по поваленной бетонной плите мимо обрывков колючей проволоки.

Странно, но на ржавых шипах не было ничего, что напоминало бы о регулярной смазке «колючки» сильными водостойкими ядами. Не мазали, видать, давно. Или вообще не мазали.

И мин видно не было. Хотя, наверное, прикопанных, замаскированных минных заграждений и не должно быть видно.

Смачно чавкнула под ногой грязь. А, и пошло оно все!

Денис вырвал увязший ботинок из жирного киселя чернозема. Они побежали. Тоже. Быстро.

Под ногами громко хлюпало. Но не взрывалось.

Невероятно! Парочка впереди благополучно миновала опасный участок. Николай и Юлька с ходу – не останавливаясь – нырнули в овраг.

Еще более невероятно! Денис с Ириной тоже пробежали. Не задели. Ни одной мины. И тоже – в овраг. А оттуда – в дыру, в нору, в открытый склеп. Который никого ведь уже не спасет.

Но все равно – влезть, вползти. Забиться подальше!

* * *

Мрак, грязь, слизь…

Непроглядный, слякотный уют.

И гул бомбардировщиков здесь слышен пока не так явственно, не так пугающе. Здесь – тише. Здесь – обманчивое ощущение обманчивой безопасности.

– С ума сойти! – пробормотал Денис. – Мы прошли! Мины!