Хотелось бы мне верить, что в конечном счете все души, даже души вампиров, жертв собственного зла, попадают на небеса. Тогда, возможно, и я когда-нибудь туда попаду. В тот миг, умирая, я думала, что, возможно, никогда не обрету освобождения от груза совершенных мной зверств, что, возможно, преображения не совершится и я умру насовсем. Ад — это ведь не так уж и плохо, верно? Я тысячу раз заслужила его. Если сейчас я умру, то никому уже не причиню зла, никого не убью, ничего не оскверню.

А потом все потонуло во тьме.

* * *

Я очнулась и заморгала. Я не знала, где нахожусь, знала лишь, что лежу на спине. Я думала, что окажусь в постели с Вайкеном, но надо мной простиралось небо. Синее-синее, словно бы окрашенное морской синевой — цвета самого глубокого моря. Солнца не было, однако явно стоял день. Руки мои покоились по бокам от меня. Я огляделась. Вокруг колыхались травы — но какие-то слишком отчетливые, слишком зеленые. Я посмотрела на себя. На мне было изумрудно-зеленое платье, то самое, что я носила в последнюю свою ночь Nuit Rouge.

Я быстро села. Вампирское зрение вернулось ко мне. Я находилась в полях возле своего замка в Англии, но они выглядели немного иначе. Как во сне. Я лежала подножия холма, а впереди, примерно в миле отсюда, бежало через луга знакомое стадо оленей. Олени… зеленое платье… возможно ли, чтобы…

Не знаю, как у меня не разорвалось сердце. Я резко обернулась.

Там, на вершине холма, стоял Род. Я улыбнулась ему — широко-широко, во весь рот. К глазам прихлынули слезы, но, что вполне ожидаемо, из глаз не полились. Ни боли, ни слез. Уж не на небесах ли я?

Род. Он был в длинном плаще, волосы — коротко стриженные, ежиком, как в последний раз, когда я видела его в Уикхэме. Выглядел он совершенно здоровым — и очень живым.

Придерживая обеими руками платье, я бросилась вверх по склону. Хотя за спиной Рода должен был находиться замок, однако, насколько хватало глаз, тянулись одни лишь луга. И еще это место чем-то напоминало лужайку перед общежитием в Уикхэме.

Я зачарованно смотрела на него, не в силах отвести глаз. Во мне пульсировала и пела бурная, бешеная радость. Я словно оказалась в новой, непостижимой для меня вселенной. Могу ли я остаться тут навсегда? Но я не могла… не смела спросить.

— Ну как твое приключение? — поинтересовался Род, когда мы оказались лицом к лицу. Буквально в нескольких дюймах друг от друга.

— Ты взаправду здесь? — еле слышно выдохнула я.

Он положил теплую ладонь мне на щеку. Внезапно грудь захлестнуло стыдом.

— Ты, верно, очень разочарован во мне, — проговорила я, глядя ему в глаза.

— Разочарован? — Глаза Рода улыбались. — Совсем напротив.

— Я не оправдала твоего доверия. Вайкен снова превратил меня в вампира — я почти не сомневаюсь в этом.

— У нас очень мало времени, я должен быть краток, — ответил он и двинулся вперед по гребню холма.

Я шла в ногу с ним — туда, где поля встречались с лугом, напомнившим мне об Уикхэме.

— Расскажи мне, — попросил он. — О чем ты думала, когда Вайкен снова превращал тебя в вампира?

— Не знаю. Не хочу об этом говорить. Ты здесь. — Я на ходу взяла Рода за руку. И как же хотела никогда не отпускать ее!

— Ты должна рассказать, Лина. Думай.

Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить свои мысли в тот миг. В памяти вспыхнули лицо Джастина, его улыбка на зимнем балу, выделывающий коленца Тони. Потом я, кажется, думала о семье Вайкена, его доме в Шотландии и, конечно, о Роде, о нашей встрече в родительском саду. Мне не хотелось рассказывать Роду о Джастине. Немыслимо — даже думать о том, чтобы признаться Роду, что я любила кого-то, кроме него.

— Я думала о тебе. О том, чтобы ты — где бы ты ни был — обрел покой и безопасность.

Род взглядом велел мне продолжать.

— Потом я подумала о Вайкене. О том, как жаль, что той ночью не оставила его в кругу семьи. Он должен был прожить отведенную ему жизнь.

Я снова умолкла. Легкая улыбка на устах Рода сказала мне: он знает о Джастине.

— На самом деле в самую первую очередь я подумала о Джастине. Мне было так жаль, что я причинила ему столько боли. Жаль всех моих друзей. А почему ты спрашиваешь?

В глазах Рода отразилось облегчение.

— Потому что ты преуспела! И тем самым изменила мир.

— Не понимаю, — покачала головой я. — Где мы находимся? Все вампиры попадают сюда?

— Нет. Я послал за тобой. Хоть и знал: ты не сможешь откликнуться на зов, пока не пройдешь испытание. И ты прошла его — до того хорошо прошла, что я и не ждал, — проговорил он и ненадолго умолк, глядя на меня так пристально и внимательно, что мир вокруг словно бы помутнел и расплылся, в нем не осталось ничего, кроме синевы глаз Рода. — Предстоящие месяцы для тебя будут полны самых невероятных испытаний. Ты получишь некоторые… — он словно бы замялся, — дары. Могущественные, но и опасные. Не бойся же пользоваться ими, что бы ты ни замыслила. Они спасут тебе жизнь.

— Но когда я очнусь после всего этого, я же снова буду вампиром. Снова стану служить злу. — Голос мой осекся. — Неужели я убью тех, кого люблю? Джастина? Тони?

При одной мысли об этом я схватилась за грудь.

— Помни, что я тебе говорил. Не важно — что, главное, это намерение.

— Но я стану служить злу. А все остальное уже не важно.

— Думаю, ты поймешь, что на сей раз такого не произойдет, — Род провел рукой по моей щеке, словно бы потерявшись в новой мысли. — Я так скучал по тебе — прошептал он и снова заглянул мне в глаза, но вскоре перевел взгляд на небо, точно видел там что-то, незримое для меня. — Как по-твоему, почему я спросил у тебя о чем ты думала во время ритуала Вайкена? Он снова смотрел на меня. Я лишь покачала головой. Уголком глаза я видела что олени уже совсем близко к нам, шагах в двадцати, не больше.

— Вайкен отбирал у тебя жизнь, а ты думала о его трагедии. Скорбела о нем. А потом подумала обо мне — не обвиняюще, но в надежде, что я сумею обрести покой. А Джастин, тот мальчик? Ты стремилась спасти его от боли и горя. Ни единой мысли о себе самой.

— Я уже и так слишком много о себе думала.

— Намерение, — повторил Род, наклоняясь вперед. — Никогда не забывай об этом.

Он поцеловал меня в лоб. Я на мгновение прикрыла глаза, а когда открыла, Род уже пятился от меня в сторону уикхэмского луга.

— Я останусь человеком?

Род остановился.

— Нет, любовь моя. Даже я не властен над столь древней магией. — Он указал на луг. — Смотри, олень.

Я повернулась. И правда, один из оленей подошел совсем близко, я могла бы погладить его. А когда я снова взглянула на Рода, он был уже далеко, хотя лицо его я все еще видела вполне отчетливо.