Вернулся я очень вовремя.

Дрого сидел в пятне света, ничего не слыша и не видя. А к нему из темноты медленно подбиралось несколько бывших людей. Они ползли по полу на четвереньках, напоминая монстров из фильма ужаса.

Воплощенные иглы пригвоздили их к камням. Раздавшийся визг заставил вздрогнуть даже меня. Дрого и вовсе подскочил, но при этом зацепился штаниной за хворост, а потом и вовсе споткнулся об него, начал неловко заваливаться вперед. В этот раз он точно не обошелся бы без повреждений, поэтому я, толком ничего не обдумав, создал нечто вроде полностью подконтрольного мне хлыста, чем и поймал падающего мальчишку. Замедлив этим падение, аккуратно убрал хлыст, развеивая его. Почему-то в этот момент мне пришла мысль, что я и сам подобен какому-то монстру.

Хмыкнув, вытряхнул подобную чушь из головы и подошел к Дрого.

– Нормально? – спросил у него, быстрым взглядом удостоверяясь, что тот отделался испугом.

– Спасибо, вы снова спасли меня, – пробормотал мальчишка, садясь и осматриваясь.

Вместо ответа, я просто кивнул, подхватывая вещи.

– Нам пора уходить отсюда.

– Совсем? Или только из этой пещеры? – спросил Дрого, все еще косясь на трупы неподалеку.

– Совсем, – обрадовал я его. – Мы возвращаемся на поверхность.

Кажется, эта новость для Дрого стала самой лучшей за последние дни. Он просиял и уже более сноровисто принялся собираться.

«Куда дальше?» – спросил я у Арагура, имея в виду вовсе не дорогу, а то, что нас ждало впереди.

«Для начала вам надо выйти из подземного города».

«Не понимаю, почему ты зовешь это место городом, – сказал я, направляясь к тоннелю, должному вывести нас наверх. – По мне, так это просто лабиринт из пещер какой-то».

«В чем-то ты прав. Это действительно лабиринт. Люди древности называли это место именно городом. Они хорошо знали все эти ходы, соединяющие между собой пещеры. Поверь, с тех времен прошло очень много времени. Из того, что когда-то здесь было, мало осталось. Хотя, если постараться, можно отыскать много сохранившегося с того времени. Например, хранилище для моего листа. Когда-то в том месте никакого озера не было. Потом произошло землетрясение, разлом, вода наполнила то место, а ведь там не только хранилище, но еще и построенные древними людьми дома остались. Но эту часть подземного города отыскать очень сложно, хотя бы из-за той же воды, так что вряд ли кто-то когда-нибудь отыщет эту часть истории».

На обратную дорогу мы потратили немного больше времени. Подозреваю, что Арагур водил нас только безопасными ходами. Я не препятствовал ему в этом, хотя мне и хотелось как можно скорее вернуться на поверхность. Иногда мне даже начинало казаться, что он оберегает не столько нас, сколько местных жителей от меня. Глупость, конечно. А может быть, и нет. Я не спрашивал, а Арагур ничего не говорил. Наверное, оно и к лучшему.

Когда мы выбрались на поверхность, то оба облегченно выдохнули. Всё-таки толща земли над головой, как оказалось, давит, заставляет ощущать себя не в своей тарелке. Когда ты там, внизу, то словно бы и не замечаешь этого, но стоит подняться, вдохнуть свежий, пахнущий лесом и влагой воздух, как все встает на свои места.

Вышли мы совсем в другом месте. Впрочем, это нас совсем не расстроило. Вряд ли лошадь дожидалась нас около лесного дома в течение месяца. Да и телегу, скорее всего, уже увели.

Поймав Дрого зайца, оставил его священнодействовать над котлом, а сам забрался на ближайшее дерево, намереваясь немного помедитировать. Развернув ауру по максимуму, выдохнул. Странно, раньше все ощущалось как-то иначе, что ли. Мне казалось, что все вокруг буквально пульсирует от переполняющей мир жизни. И мне нравилось ощущать это. Хотелось почувствовать больше, именно поэтому я протянул ауру дальше.

Думаю, чтобы понять, как я ощущал себя в этот момент, то нужно вспомнить то чувство, которое возникает утром, во время потягивания. Мне казалось, словно я после длительного бездействия расправлял свое тело.

Вздохнув, медленно погрузился в дерево, сливая наши ауры. Шелест листвы, ощущение редких капель дождя, прохлада земли – все это умиротворяло и погружало в сон.

Если бы у меня был рот, то я обязательно зевнул им.

«Поспи», – сказал Арагур, вот только голос его был столь тих, что я вполне мог бы спутать его с шелестом листвы. Впрочем, сопротивляться совету я не стал, полностью расслабляясь.

В этот раз мой сон был похож именно на сон, а не на временное замирание сознания. Мне ничего не снилось, но я точно знал, что спал. В это время я ничего не слышал и не видел. И это меня совсем не устроило. Да, я набрался сил и точно мог сказать, что в ближайшие месяцы ничего подобного мне не понадобится, но я как-то уже привык постоянно находиться в сознании. Видимо, я всё-таки отвык от простого полноценного сна.

Вернувшись в реальность, разделил себя и дерево, первым делом проверяя, как там Дрого. Мальчишка спал у потухшего костра, завернувшись в плащ с головой и подтянув к себе ноги.

Хмыкнув, я прикрыл глаза и снова прислушался к миру вокруг. Пока еще я не мог разворачивать ауру на слишком большую площадь, но даже тех километров мне вполне хватало, чтобы ощутить себя частью чего-то большего.

Я до сих пор не знал, как воздействовать на местную энергию, как заставить ее сделать нечто необходимое мне, но даже без этого мир казался мне если не волшебным, то необычным точно. Черт возьми, да я даже просто светового заклинания или плетения не могу сотворить, но почему-то это меня мало волновало.

Тряхнув головой, нахмурился. Нельзя останавливаться на достигнутом. Отсутствие движения – отсутствие жизни. Умереть мне в ближайшее время точно не грозит, зато можно загнуться от скуки. А раз так, значит, учимся дальше.

Насколько я понял, наш дальнейший путь лежит в болота. Находятся они в Холикалоне – стране по другую сторону гор. Страна эта маленькая, полностью попавшая под власть черных жрецов. Жертвоприношения здесь поставлены на поток, к тому же полностью законны.

Дважды в год здесь проводят праздник почитания Лодара. Конечно, во время этих праздников приносят жертвы. Простые люди обязаны зарезать на домашнем алтаре любого пойманного зверька. Жрецы в главных храмах, коих четыре на всю страну, режут людей.

Именно поэтому в этой стране очень любят определенные категории людей: рабов, должников, преступников, калек, немощных стариков и, конечно же, чужаков.

Рабство в Холикалоне давно узаконено. В него можно попасть очень просто. Например, любой путешественник в этой стране не имеет никаких прав и автоматически приравнивается к рабу. Любой гражданин страны может схватить чужака и пленить его, нацепив рабский ошейник. Кроме этого, рабами часто становятся сироты, за которых некому заступиться.

Какие-либо займы брать в Холикалоне тоже не стоит. Проценты здесь такие, что человек, взявший деньги в долг, почти со стопроцентной вероятностью становится рабом. Исключения бывают, но редко. В основном все направлено на то, чтобы лишить человека свободы.